Нежеланный рейс

Все были по двое, Алексей с сожалением взглянул на меня, когда я проходила мимо. Однако около каяка, где было местечко, я споткнулась на ровном месте. Моим спутником оказался Виктор Александрович. Судьба надо мной издевается.

Видимо, никто к нему особо не спешил залезать, все-таки, командиров все побаиваются. Даже сами пилоты.

Смущенно обернулась на Ларису, но та командовала на берегу, махнув мне рукой, мол, поторапливайся.

— Огибаем мыс, на той стороне финиш у желтого флага. Кто прибывает первыми, тем все скидываются на вкусняшку или бутылочку вина. А последние готовят вечерний номер. Мы будем ждать выступление. Соня, ну чего стоишь? Прыгай к Виктору Александровичу. Командир, поблажек вам не будет, — хихикает Лариса.

— Я уже понял, — ответил Северов, скептически разглядывая свою напарницу, то есть меня.

Делать нечего, я осторожно загрузилась в сильно качающийся каяк, который был готов перевернуться кверху дном еще на берегу. Пожалела, что оставила тунику на берегу, потому что взгляд Северова то и дело блуждал ниже моего подбородка.

Принимая весло от Ларисы, чуть не горела им командира. Случайно, конечно же. Виктор Александрович втянул голову в плечи, недовольно глядя на меня. Лучше так, чем его смущающий взгляд по моему телу.

— Может, вам жилет дать? — с сомнением произнес он.

— Я хорошо плаваю. Иначе меня бы здесь не было, — я все еще немного злюсь, и это позволяет мне не заикаться перед ним.

— Да уж. Вы все делаете хорошо, — съязвил мужчина.

— На старт! Внимание! Марш! — раздается громкий голос Ларисы, повсюду доносится всплеск. Ребята активно гребут веслами.

— Предлагаю вам не мешать мне и просто наслаждаться видами.

— Я умею работать веслом! — возмутилась я, активно помогая ему.

Он лишь вздохнул и покачал головой.

Мы плыли не первыми, но и не последними. Около берега две девушки беспомощно кружили вокруг своей оси, никак не соображая, что делать.

— Виктор Александрович… — рискнула я начать нелегкий разговор. — Я хотела поговорить с вами…

— О чем же?

— Вы понимаете.

— Все же озвучьте. Мы с вами как-то часто о разном думаем, — процедил Северов. Меня вновь окутало виной.

— О случившемся на зачете, — тихо произнесла я, прекращая грести.

Его глаза уже не могут быть темнее, чем есть, но я чувствую, как они готовы заполнить меня своей чернотой. Нехороший знак.

— Мне правда жаль, что так вышло… Я и не думала…

— Василькова, оставьте это. Просто забудьте и наслаждайтесь своей работой мечты. Вы же для этого были готовы меня лишить моей.

— Но все совсем не так! Я не планировала ничего такого.

— И поцеловали вы меня просто потому, что влюблены? — с сарказмом спросил Виктор Александрович. — Мы меня явно провоцировали. Вам удалось. Браво.

— Да нет же…

— Вы летаете с несданным зачетом по моей дисциплине. Вас это устраивает, так чего вы сейчас хотите?

Я готова была заплакать. Как он все переиначил! Я же не хотела ничего такого!

…Достался дурацкий вопрос про шпангоуты и стрингеры. Не помню ничего, поэтому лезу за шпаргалкой. Шорох слишком громко разносится под моей партой, привлекает внимание.

Уже через мгновение прихрамывающий мужчина возвышается надо мной, положив ладонь на пустой лист бумаги.

Замерев, гипнотизирую взглядом огромную ладонь, отстранено отмечаю красивой формы пальцы, аккуратные, коротко стриженные ногти.

Вторая рука задирает мою юбку, обнажая ногу. На бедре красуется приклеенная шпаргалка. Если он дернет ткань хотя бы еще на сантиметр, то оголит и вторую ногу. И тогда наступит конец света, он увидит включенный диктофон.

Хоть вопрос сначала и возник в моей голове, но я тут же его отмела. В действиях инструктора нет сексуального подтекста. Он просто услышал шум.

Его глаза буравят меня вопросительным взглядом.

— Объяснитесь, Василькова.

— Я-я… — лепечу растерянно, не зная, как оправдаться. Это конец.

Он не поставит мне зачет, и наступит конец моей мечты. Все рассыпается в прах.

— В-Виктор Александрович…

Мужчина ждет ответа, молчит. Нависает надо мной. Но, кажется, его терпение скоро лопнет. Со своего места мне хорошо видно его чуть приоткрытые губы, ровный прямой нос.

И я делаю нечто совершенно безрассудное. Вообще не соображаю что творю, и зачем. Хочу смягчить его? Или удовлетворить любопытство? Проверить теорию девчонок?

Что я хотела этим сказать?!

Не знаю…

Но я сделала это.

С колотящимся в ребрах сердцем, чуть приподнялась на стуле и коснулась его губ своими. Прижалась, касаясь языком. Мужчина сначала замер, а потом, неожиданно для меня, с пылом ответил на мой поцелуй, крепко сжал мои плечи, сдавил в руках.

От невероятных ощущений, вскруживших мне голову, я начала растекаться на стуле, но Виктор Александрович не отпускал мои губы.

Пока не случилось следующее. Его руки, что были на плечах, плавно опустились вниз по моим изгибам. Это должно было случиться. Он провел рукой по бедру и замер. Дотронулся до телефона под тканью. Дурацкий диктофон. Дурацкий вопрос про шпангоуты. Дурацкий день.

Я даже не препятствовала, когда его рука, не дрогнув, задрала подол юбки. Вместе с ним смотрела, как бежит секундомер, отсчитывая время записи… Обреченно смотрела.