Нежить

— Проклятье! — воскликнул Барерис. Инстинктивно он бросился обратно к морю, и Таммит поспешила за ним.

Когда он обвел взглядом дощатый настил в конце улочки, где начинался причал, то увидел, что его худшие опасения оправдались. Да, они с Таммит заставили дебоширов на одной из улиц повернуть назад, но встреченная ими группа людей была лишь каплей в море по сравнению с теми толпами, что сейчас стекались к пристани. Горожане стремились прорваться к стоявшим в порту кораблям, а легионеры, выстроившись в линию, пытались сдержать их напор. Расквартированные в доках воины уже спешили на подмогу своим товарищам, а на палубы длинных изящных кораблей высыпали матросы.

Сражение кипело повсюду, и их небольшая победа, одержанная во имя мира и поддержания общественного порядка, показалась лишь горькой шуткой. Но у них не оставалось иного выхода, кроме как присоединиться к остальным солдатам.

Так они и поступили. По возможности Барерис пытался своими песнями сеять ужас в рядах противников, чтобы те бежали прежде, чем окажутся убиты. Хотя он все равно был вынужден обагрить клинок кровью. Нечасто ему доводилось выполнять свой долг с большей неохотой.

Позади что–то вспыхнуло, и его окатило волной жара. Бард рискнул оглянуться. Нос одного из военных кораблей был охвачен пламенем.

Но зачем бунтовщикам поджигать корабли? Они же хотели украсть их, а не уничтожить. Вдобавок никого из них поблизости не наблюдалось. Барерису пришло на ум, что в произошедшем мог быть виноват один из их собственных магов. Вероятно, он пытался поразить противников огнем, но из–за неполадок с магией заклинание обрушилось на него самого.

А, возможно, нет. За прошедшие годы Барерис стал неплохо разбираться в боевой магии. Обычно для создания огненных заклинаний требовалось, чтобы цель от мага ничего не заслоняло, а между стоящим на палубе волшебником и толпой находились легионеры.

Но, если кто–то пытался поджечь корабли стрелами или заклинаниями, он наверняка прятался на каком–нибудь возвышении. Прищурившись, Барерис обвел взглядом окрестности.

Поначалу он не увидел ничего, что подтвердило бы его внезапные полуоформившиеся подозрения. Но вдруг он заметил похожий на светлячка огонек — горящее острие лежащей на тетиве стрелы.

Также он разглядел темный силуэт державшего её лучника и его товарищей, затаившихся на крыше одного из пакгаузов.

Барерис запел, чтобы переместиться сквозь разделявшее их пространство, но, едва он довел заклинание до половины, как один из одетых в черное стрелков спустил тетиву. Стрела вонзилась в фок–мачту другого корабля, и ту моментально охватило пламя. Должно быть, на стрелы было наложено могучее заклинание, раз они мгновенно вызывали столь сильные пожары.

Мир рассыпался смазанными вспышками, и Барерис обнаружил себя стоящим на скате обитой гонтом крыши. Его заклинание перенесло его за спины троих лучников. Крыша была наклонной, но это не помешало барду быстро и тихо подкрасться к ближайшему врагу и вонзить меч ему в спину.

Лучник захрипел и повалился вперед. Несмотря на шум кипевшей внизу битвы, двое оставшихся стрелков расслышали этот звук и развернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как труп их товарища скатывается по откосу крыши.

Барерис устремился к ближайшему врагу. Этот лучник не был готов к выстрелу и верно оценил свои шансы. Отшвырнув лук, он выхватил из ножен короткий меч. Рука, в которой он его держал, была покрыта сплошной черной татуировкой — последователи Бэйна порой отмечали себя подобным образом в знак почтения к своему божеству.

Барерис поспешил сократить разделявшее их расстояние. Он хотел разделаться с ним побыстрее, прежде чем на него нападет третий лучник, оказавшийся сейчас у него за спиной. Но на этот раз наклонность крыши и спешка сыграли с ним злую шутку. Одна его нога подвернулась, и бард потерял равновесие. Мечник перешел в атаку.

Барерис тяжело рухнул на крышу, но отчаянным взмахом меча все же умудрился парировать удар, отведя вражеский клинок в сторону. Не вставая, бард воспользовался ситуацией и подрезал бэйниту подколенное сухожилие. Человек с черной рукой вскрикнул и упал. Поднявшись на колени, Барерис вспорол ему живот.

Этот противник теперь не представляет угрозы — но что насчет последнего врага? Бард развернулся, и в этот миг стрела его оппонента сорвалась с тетивы.

Барерис уклонился в сторону, и она просвистела мимо. Лучник поспешно потянулся за следующей. Бард сделал глубокий вдох, готовясь поразить его громогласным воплем.

Но прежде чем он успел это сделать, на лучника налетело облако летучих мышей, облепляя его со всех сторон. Он тут же упал. За такое короткое время он не успел бы умереть от потери крови, но его сердце не выдержало холодного ядовитого прикосновения кровопийц и остановилось.

Летучие мыши закружились друг вокруг друга и превратились в женщину.

— Ты в порядке? — спросила Таммит.