Нежить

— Нет, — отказывается она. — Я уже поела.

Она садится на стол рядом с раковиной и начинает болтать ногами. На девчонке лифчик от купальника и розовые шорты, а ноги босые.

— Ты кто? — опять спрашивает она.

— Уилл, — говорит Обмылок, хотя это не его имя, как, впрочем, и Обмылок.

— А я Карли, — представилась девчонка. — Хочешь пива?

— В холодильнике есть пиво, — отвечает Уилл.

— Я знаю, что есть, — сообщает Карли.

Уилл открывает и закрывает ящики и дверцы шкафов, пока не находит тарелку, нож с вилкой и чесночную соль. Потом вынимает из духовки бифштекс.

— Ты путешествуешь по штату? — не умолкает Карли.

Она открывает бутылку о край кухонного стола, и Уилл понимает, что она рисуется.

— Нет, — отвечает он.

Он садится за стол и отрезает кусок бифштекса. С тех пор как он и его приятель Майк вышли из тюрьмы и Майк уехал в Сиэтл, он чувствует себя одиноким. Здорово сидеть на кухне и болтать с девчонкой.

— А чем же ты занимаешься?

Она садится за стол напротив него, поднимает руки и потягивается, пока в спине не раздается хруст. У девчонки классный бюст.

— Телемаркетингом, — говорит Уилл, и Карли корчит рожу.

— Какая мура!

— Да, — соглашается Уилл. — Но на самом деле это не так уж и плохо. Мне нравится разговаривать с людьми. Я недавно освободился из тюрьмы.

Он кладет в рот еще один большой кусок бифштекса.

— Ни фига себе, — удивляется Карли, — А что ты сделал?

Уилл жует. Потом глотает.

— Я сейчас не хочу об этом говорить.

— Ладно, — соглашается Карли.

— Тебе нравятся музеи? — спрашивает Уилл.

Судя по виду, этой девчонке должны нравиться музеи.

В кухню вваливается подвыпивший белый парень. Он кивает Уиллу, а потом ложится на пол, головой под стул Карли.

— Карли, Карли, Карли, — бормочет парень, — я так люблю тебя сейчас. Ты самая красивая девчонка в целом мире. И даже не знаешь, как меня зовут. Очень обидно.

— Музеи — это хорошо, — говорит Карли. — Я люблю концерты. Джаз. Комические импровизации. Я люблю все, что никогда не повторяется от раза к разу.

— А как насчет зомби? — спрашивает Уилл.

Бифштекса больше не осталось. Он берет оладью и подбирает с тарелки мясной сок. Наверное, можно было бы съесть и второй бифштекс. Парень, лежащий под стулом Карли, снова начинает болтать:

— Карли, Карли, Карли, мне нравится, когда ты сидишь у меня на лице, Карли.

— Ты говоришь про фильмы ужасов? — переспрашивает Карли.

— Про оживших мертвецов, — доносится из-под стула. — Ходячие трупы. И почему мертвецы ходят повсюду? Почему бы им не воспользоваться автобусом?

— Ты еще не наелся? — интересуется Карли. — Я могу приготовить коричные тосты. Или какой-нибудь суп.

— Они могли бы возить друг друга по очереди, — продолжает лежащий на полу парень. — Эй, вы, там, я не понимаю, почему это называется карпул.[2] Кар-пул. Кар-пул. Карли-пул. В бассейне Карли купаются голышом, а Карли голышом не купается.

— Здесь есть телефон? — спрашивает Уилл. — Я подумал, надо бы позвонить отцу. У него завтра операция на сердце.

Это не его имя, но давайте будем звать его Обмылок. Такое прозвище ему дали в тюрьме, хотя совсем не по тем причинам, о которых вы думаете. Еще в детстве он читал книжку о мальчике по имени Обмылок, так что не стал возражать против клички. Это лучше, чем Овсянка, как назвали одного парня. Но вам лучше не знать, почему Овсянку прозвали Овсянкой. Иначе ваша овсянка вылетит наружу.

Обмылок провел в тюрьме шесть месяцев. Иногда шесть месяцев проходят очень быстро. В утробе матери мы проводим больше времени. Но шесть месяцев в тюрьме — достаточно долгий срок, чтобы задуматься обо всем и обо всех вокруг. Если поинтересоваться, о чем размышляют люди вокруг вас, можно сойти с ума. Некоторые парни думают о своих родных, другие мечтают отомстить, а кое-кто собирается разбогатеть. Есть такие, кто поступает на заочные курсы или влюбляется после похвалы инструктора-добровольца своим акварелям. Обмылок не учился живописи, но много думал об искусстве. Именно из-за искусства он и попал в тюрьму. Это звучит романтично, но на самом деле он туда попал по глупости.

Еще до того, как он и Майк сели в тюрьму, Обмылок был уверен, что разбирается в искусстве, хотя и не слишком много о нем знает. То же самое он думал о тюрьме. У многих из нас есть собственное мнение об искусстве и о тюрьме, даже если мы о них почти ничего не знаем. Обмылок и сейчас не слишком разбирается в искусстве. Вот что было ему известно до тюрьмы: он мог определить, нравится ли ему то, что он видит. Как выяснилось, он знал, что ему нравится, даже если не видел этого.

В музеях на него нападала икота. И в тюрьме он тоже очень часто икал.

А вот что он узнал об искусстве, пока был в тюрьме.

Великое искусство является последствием великих страданий. А из-за искусства ему пришлось порядочно наглотаться дерьма.