Нежить

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Вот в чем проблема. Когда вы решаете заняться этой работой, когда вы, так сказать, получаете эту роль, вам говорят, что обязанности ваши будут просты и немногочисленны. Присматривать за всем. Не то чтобы вы могли много сделать — думаю, вы вообще вряд ли можете что-нибудь изменить, — но там, по правде говоря, и делать-то особенно нечего. Большая часть каждодневных событий совершается сама по себе, движется по тем же рельсам, что и всегда, с тех пор как существует человечество. Происходят хорошие вещи — думаю, большинство из вас скажет, что их слишком мало, и плохие — я знаю, вы сочтете, что их слишком много. Но даже самые худшие вещи происходят сейчас точно так же, как и в течение долгих веков до этого. О, конечно, вам придется время от времени делать небольшой толчок там и сям: постараться, чтобы кто-то не пошел на работу в июньское утро, когда на улицах стрельба, или направить копов к дому, насчет которого у вас возникло нехорошее подозрение. Но в основном все идет своим чередом.

А затем происходит нечто такое — эти зомби, люди, встающие из могил, когда им следовало бы лежать в земле — и это обрушивается на вас, проносится по миру и вашей части этого мира, как… не знаю, с чем это сравнить, у меня нет определения для таких вещей. Вы стараетесь изо всех сил, делаете, что можете; в большинстве случаев это означает, что вы принимаете храбрый вид и не отворачиваетесь от ужасов, встречающихся на вашем пути. Но иногда вам предоставляется возможность и для более активных действий.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА похлопывает себя по боку, на котором висит кобура с пистолетом.

ПОМОЩНИК РЕЖИССЕРА. Вы пытаетесь сохранить какое-то подобие чувства юмора, что не всегда так трудно, как кажется. Есть, видимо, смысл в старой пословице о том, что смешное и ужасное идут рука об руку. Какой-то идиот, пытаясь изображать героя, сносит себе конечность бензопилой — согласен, это не лучший повод для шутки, но вы вынуждены, так сказать, довольствоваться тем, что есть.

Однако в подобной ситуации, в случае этой бедной женщины и ее детей… Эти дети… Я знаю, что она увидела, ворвавшись в гостиную. Я знаю, что это за пятна у нее на футболке и как они туда попали. Но я не знаю, не имею ни малейшего представления, что мне делать с этим знанием. Полагаю, я бы мог рассказать обо всем вам, но зачем? Вы и сами представляете, что эти твари — эти поедатели, подходящее слово, правда? — сделали с маленькими мальчиком и девочкой. Нет нужды углубляться в подробности. Может быть, вы захотите узнать о том, что увидела Мэри, в ужасе выбежав из дома, а может, вы уже и сами догадались — соседи ее были побеждены без единого выстрела.

Так началась вторая фаза нашествия зомби — как там ее назвал ведущий по радио? Реанимационный Кризис? Из того, что вы видите по телевизору и наблюдаете из окна поезда, зомби превратились в ужас, поджидающий вас по дороге к машине, громыхающий около вашего гаража, ломящийся в вашу дверь. В таких ситуациях, когда люди узнают, что мир катится в преисподнюю, они начинают готовиться к худшему — опустошают свои банковские счета, покупая столько оружия, сколько супермаркеты в состоянии им продать. Но все же люди уверены, что эти приготовления окажутся бесполезными, что враги никогда не появятся на дорожке у крыльца Мэри, что кто-нибудь из соседей заметит зомби, вываливающихся из грузовика, и начнет стрелять. Будет много шума, большая неразбериха, возможно, не раз ситуация выйдет из-под контроля, но потом все обязательно закончится хорошо. Мэри со своими детьми вернется домой, соседи будут хлопать друг друга по спине со вполне оправданной гордостью, и по крайней мере одна атака зомби будет отбита. А вместо этого Мэри оказывается единственной выжившей, потому что с криками бежит из дому, на шоссе 376, где ее сбивает красный пикап, принадлежащий восемнадцатилетней девушке, которая месяц назад получила его от родителей на день рождения.