Неживой - том 2 (СИ)

По большому счёту ему плевать, проиграет команда Бельскихили выиграет. Но вот просто так пойтии подставиться он не мог. Во-первых, не поверят, а во-вторых, могут на самом деле убить. Или, скорее, наоборот. Так что нужно действовать аккуратно, по плану, но, конечно же, корректируя его по мере надобности.

Теперь о «инструментах».

Весь его атакующий потенциал состоял из ледяной стрелы: простенького тридцатиочкового заклинания с быстрой перезарядкой, — тут следует ещё сказать, что все выбранные касты встраивались в какие-либо вещи, у Алекса это был коротенький меч — тупой аналог волшебной палочки, так как пользоваться холодным оружием, впрочем, как и всем остальным, запрещалось, — и парового взрыва, редко используемого каста из-за его неуниверсальности и дороговизны: сорок пять очков. Но из всего списка доступных заклинаний князю приглянулось именно это, бьющее широко, но кучно, и, кроме серьёзного вреда, могло использоваться ещё и как средство маскировки, предупрежденияили просто отвлечения внимания.

Чтобы понимать масштабы, следует сказать, что одна клетка — это квадрат застроенного руинами пространства сто на сто метров, поэтому разгуляться есть где — тут тебе и чистое поле, и высотки, и подвалы имеются. Вот только с видеофиксацией не всё хорошо, хотя на каждом таком квадрате располагается порядка десяти камер, что, конечно, тоже немало, но только когда местность открытая, а вот уже в самих руинах и тем паче в их подвалах — непросматриваемых слепых зонах, всё обстояло иначе. Поэтому Алексу, когда придёт время умирать, нужно будет сделать это максимально открыто, то есть выбрать плотно нашпигованное камерами место.

Но этот момент наступит ещё нескоро, ведь поединки в среднем занимают от трёх до десяти часов, а сейчас, когда противник скорее всего будет плясать от защиты, всё и вовсе затянется.

* * *

Пробежав метров триста и укрывшись за бетонной плитой, Алекс осмотрелся, понимая, что для первоначальной рекогносцировки нужно забраться куда-то повыше, и двинулся дальше, прямо по курсу, по крайней правой линии.

Находящееся там высокоелишённое лестниц строение он приметил ещё с места старта, вот только, напутав с масштабом, решил, что оно находится гораздо дальше, но сейчас, подойдя ближе, определился уже более конкретно. Были тут, конечно, руины и повыше, и более закрытые, но их он отмёл как раз по этой причине — сталкиваться с противником нос к носу не было никакого желания. А тут неожиданно не подберёшься, всё просматривается и прослушивается.

Быстро добравшись до цели, он ловко поднялся на перекрытие между вторым и третьим этажамии, устроившись прямо на бетоне, стал ждать. Особо спешить смысла не было, «смерть героя» планировалась на конец мероприятия, а пока можно было и отдохнуть. Не спать, конечно, но и не особо дёргаться. По идее, как только начнётся заваруха, он это увидит и услышит, а пока противники осторожничают, то и ему смысла нет светиться. Да и подумать пока можно, а то в последнее время, после визита «папы», он практически постоянно находился среди людей, конечно, не переставая от этого думать, но чтобы вот так, отрешённо и никуда не торопясь, не получалось.

Если верить Алексею, — а не верить оснований не было, — вокруг него сейчас образовался вакуум: те из «бояр», кто поддерживал его по инерции, как нового Императора, после попытки переворота и последующих событий либо самоустранились, либо открыто перешли в оппозицию. И здесь, хотя Алексей и сказал, что аристократы ропщут из-за него, князь играл далеко не главную роль. Основной причиной стали действия императорской службы безопасности. Под шумок, или из служебного рвения, а скорее всего сыграло и то, и другое, они решили по горячим следам добить остатки заговорщиков, затронув при этом едва ли не все первые, и не только, семьи. Ведь получив чрезвычайные полномочия, эсбэшники обрадовалисьи попутно раскрыли целую кучу махинаций, подлогов, воровства — неотделимых спутников власть предержащих.

И хотя Алексей надеялся вернуть расположение отвернувшейся аристократии, князь считал, что полумеры ни к чему не приведути нужно не возвращать расположение, а менять самих аристократов.

Ведь даже сейчас, наглядный пример: эти два придурка защитника, даже понимая, что интересы семьи превыше всего, всё равно шли на поводу у своих амбиций, не желая хотя бы временно признавать Алекса своим. Даже учитывая, что иерархически его титул был куда как выше их собственных, они считали себя, своё происхождение, породистым, а на него глядели так, будто это не одарённый, не князь, не сильнейший маг Империи, в конце концов. Для них он был… Как бы поточнее выразиться… Даже не живым существом, а так, мухи насрали.

И объяснить что-то этим людям практически нереально, проще найти не таких благородных, но адекватных, тем более их «благородность» никакого отношения к вкладываемому в это слово смыслу не имела.