Неживой

— Ну что ж, — Роймата пожал плечами и улыбнулся хмурому Ежву. — Значит у нас полноценное приключение, друг мой! Рыцари и хранители! Спешиться! Привяжите коней к карете, оставьте нам только двух для перевозки тяжестей. Возьмите вещи и сундуки, пойдём пешком. Кучер! Дождись рыцарей и передай мой приказ. «Вытянуть телегу лошадьми в сторону, оставить у неё охранение, проследовать до деревни и разбить лагерь рядом, но не слишком близко, вне пределов видимости».

— Слушаюсь, мастер, — кучер кивнул и полез наверх — освобождать от верёвок ценный груз.

Путь до деревни занял ещё минут сорок. Местные встретили их без страха, застывая на месте с открытыми ртами и не скрывая своего интереса. Роймата и Ежв несколько раз многозначительно переглянулись — в этой части Узорицы люди удивительно быстро забыли о самой возможности войны, и о том, что могут принести с собой иноземцы, пускай даже с благородными целями.

Ещё большее удивление вызывала встречающая их делегация. В центре поселения, у самого большого дома к ним вышел чуть сгорбленный старик в почтенных годах, в сопровождении двух пышногрудых девиц в самом рассвете сил. Памятуя о когда-то прочтенной сути обычая, Роймата взял из их рук ломоть хлеба, разломил его пополам, посыпал солью и откусил кусочек. Хлеб оказался вкусным и свежим, пускай и с кислинкой. Ему тут же предложили запить его прохладным напитком из ягод и мёда.

— Не припомню подобной встречи, — сказал он Ежву, который лишь пожал плечами.

— Приветствуем вас в Хабалке, дорожайшие гости! — громко сказал старик и низко им поклонился, разведя руки в стороны. — Я Вассил, староста этой деревни. Чем мы можем помочь вам?

— Приветствую, староста Вассил, — на лице Ройматы отобразилась полуулыбка и он тактично поклонился. — Я Роймата, старший хранитель Тайн, посланник Империи Коам и служитель князя Горана Вечного. Послан им расследовать присутствие нечистой силы и поймать Норийского Зверя.

— Хах! — стариц рассмеялся и хлопнул себя по лбу. — Услышала нас Всематерь! Тут, тут нечистая. Рады мы вам!

— Тут? — тихо спросил Роймата, и улыбка его стала острой как бритва, занесённая над горлом старика.

— Тут! — радостно ответил старик. — А где ж ей быть? В Хабалку-то она и упёрлась! Не пройти ей тутома.

— Не пройти?

— Чего-т я с Вами на пороге то беседую, господин служитель? — старик ещё раз хлопнул себя по лбу, подскочил к Роймате, схватил его под руку и повёл в избу. — Сейчас чайку вам поставим, гостям дороги, да пирогами откормим!

Роймата пожал плечами и предпочёл не сопротивляться.

* * *

Ароматный травяной чай, щедро справленный вареньем и медом и поданный в большой глиняной кружке, оказался напитком куда более изящным, чем его густая и вяжущая вариация из Гуйай, или горькая и терпкая вариация у степных кочевников. От еды Роймата отказался, как и многие хранители, он предпочитал жить практически впроголодь. Еда расслабляла и лишала ум остроты.

— Чечас-чечас, всё расскажем, — старик заметил нетерпеливый взгляд Ройматы, закивал ему не скрывая своего возбуждения, но перед рассказом дождался пока чай остынет и начал только после первого глотка. — Знамо, ты не нашей веры и поэтому мы тебе как есть расскажем, всё равно серчать не будешь. Хабалка тут с тыщу лет стоит, никто не помнит когда тут первый дом появился, но на камнях руны выбиты, что хабальские ещё старый острог строили, от которого вообще никаких упоминаний не осталось, и дворец они строили, тот, что в центре Донцска стоит. Давно мы тут живем, в общем. Но ещё до нас в поле тут идол стоял каменный. До нас ему поклонялись и рот кровью мазали. Взамен он землю стерёг от невзгод и урожай давал. Наши прадеды богов и духом других не знали, стали ему поклоняться. А когда Всематерь пришла на эти земли, мы как-то посчитали… что не гоже духа, который о земле заботился в забвении бросать. И по тихой прикармливали его, да в уважении признавались. Вот в него-то нечистая и упёрлась. Уже неделю как борються они. А другие селенья мне как известно, больше трех дней не простояли.

— Так Зверь здесь? — Роймата в нетерпении поставил чашку на стол и впился глазами в старика.

— Здесь, — старик сделал паузу и ещё раз с неудовольствием осмотрел Ежва. Похоже, его смущали не нити, сшивающие рот хранителя, а то, что он может потреблять только жидкость и отказался от угощений, так же как и Роймата. — Токмо мы его не видели. Сдаётся нам это дух злой и намерно бестелесный. Хотя бегленцы из деревень разорённых и говорят, что видели человека чёрного… но нам кажется это у них в умах только так страх отобразилси.

— Беглецы? Свидетели? Вы с ними говорили? — Роймата оживился ещё больше.

— Дык каждый день говорим! Они ж сюда стекаются, как о защитнике нашем прознали. То-то мы вас хлебом и солью встретили, думали, что ещё в нашем полку прибавленье. Да нам и не жалко, всё равно гостей на сбор урожая каждый год принимаем.

— И где сейчас эти… беглецы?