Неживые

Юрик рывком встал с кровати покачнулся и чуть не упал, запнувшись о бутылку, лежащую на полу. Вчера отмечали долгожданный диплом. Юрий наконец то окончил исторический факультет МГУ и вчера они отмечали. Он и два парня с потока. Сделав два неуверенных шага, он снял подпрыгивающую от нетерпения трубку.

– Двадцать два – послышался в трубке скрипучий голос деда.

– Что двадцать два?

– Гудка! Балбес что ты там делаешь. Ты меня игнорируешь что ли?

– Я спал… после вчерашнего. Ты на часы то смотрел?

– У меня бессонница Юрик. Для меня уже день. Ты мне нужен.

– Что прямо сейчас?

– Да прямо сейчас. И советую тебе собраться быстрее. Есть разговор.

– Дееед. Семь утра. Побойся Бога! К вечеру подъеду.

– Нет. – Дед был непреклонен. – Сейчас. Это важно. Жду. – И кинул трубку.

Юрик почесал затылок и направился в ванную. Если дед так настойчив значит и правда что-то серьёзное. Он зря беспокоить не будет. Может опять сердце? Не похоже. Голос бодрый и требовательный. Надо ехать отсидеться не получиться. Наскоро умывшись, юноша позавтракал оделся и вышел из квартиры. Внизу уже ждало такси. Ехать было недалеко километров тридцать, тем более что было утро воскресенья. Доехал быстро. Во дворе у деда стоял «Майбах» с наглухо тонированными стёклами. Ого! Вот это поворот. Рядом с автомобилем стоял детина кровь с молоком в костюме и водолазке с высоким воротником и внимательно смотрел на Юрия.

– Наконец-то внучок – раздался с крыльца добротного двухэтажного дома из оцилиндрованного бревна. Детина сразу потерял интерес к юноше и потупил взор. Юрий взбежал по лестнице и обнял деда. Он всегда так делал ещё с тех пор, как себя помнил. Дед, больше не говоря ни слова быстрым шагом прошёл в кабинет на втором этаже. В просторной светлой комнате сидел в кожаном кресле человек. Одет он был в строгий чёрный костюм двойку без галстука и белую рубашку. Лысый с круглым красным лицом и мясистым носом, на котором покоились очки в массивной оправе.

– Вот знакомьтесь. Юрий мой внук. А это Терентий Васильевич Сухов ректор одного из столичных вузов. Профессор.

– Польщён весьма польщён – круглолицый резво встал из глубокого кресла и крепко пожал Юрию руку.

– Здрасьте. – Юрий внимательно рассматривал Терентия Васильевича. Ректор это конечно круто, но не на «Майбахе» же ему кататься.

– Садись Юрик. Разговор долгий будет.

– А попозже никак нельзя было? – Юрий часто бывал у деда и сейчас уверенно залез к нему в сервант и достал бутылку коньяка.

– О как всё запущено – покачал головой дед.

– Я, между прочим, вчера защитился, а вместо поздравлений слышу упрёки. И голова разламывается. Чуточку с кофе.

– Мои поздравления – снимая виртуальную шляпу с головы сказал Терентий Васильевич. – Тогда вы, наверное, знаете кто такой был Гай Кассий Лонгин?

– Кто же его не знает. Центурион римской армии. Родом из Каппадокии. Человек пронзивший тело Христа дабы удостовериться в его смерти.

– Тогда вот. Ознакомьтесь. Это фотокопия его описания того дня. – Терентий Васильевич положил перед Юрием лист, запаянный в пластик.

– Странная какая-то бумага. Толстая. – Щупая руками лист произнёс Юрий.

– Я же говорю это фотокопия. Соответственно это фотобумага.

– Почему не ксерокс?

– Я не в курсе, но человек всю жизнь проведший в подвалах библиотек сказал, что такие древние документы нельзя подвергать интенсивной обработке световым пучком. То, что и происходит в ксероксе. И фотографировать со вспышкой тоже. Не суть важно. Юрий вы не спросили меня откуда это документ и это меня настораживает.

– Это был мой второй вопрос. Просто принял за шутку. Текст ровесник нашей эры. Латынь насколько я понимаю. Времён Римской Империи. Такого просто не может быть. Это как иконы второго или третьего века о которых только ходят легенды. Это точно настоящий документ?

– Уж поверьте. Самый что ни на есть настоящий. Вы сами осилите? Или помочь.