Нежизнеспособный

– Я вообще ходил сдавать долги, возвращаюсь, смотрю, а тут ты. Напуганным выглядел, словно она тебя расчленить и съесть собиралась. Ну думаю вмешаюсь, если такая штучка тебя бы к стенке припёрла – Рыжий потрепал друга за волосы – ты бы дух испустил.

– Эм… Спасибо, что ли.

– Чё, куда щас?

– Может в библиотеку? Времени ещё много, почему бы не начать готовится к экзаменам?

– Скукотень, но если ты сольёшь мне ответы, то я, так и быть, составлю тебе компанию.

Сама библиотека была в паре зданий отсюда. Размером в два этажа она содержала много специфической, профессиональной литературы, которую было сложно найти в сети в свободном доступе. Красивое старое здание, со стороны походило на памятник советской архитектуры с множеством высоких колонн и памятником Ленину перед входом.

Однако, ещё не добравшись до места, надо сказать, парни тащились не спеша, наслаждаясь мягкой погодой и тишиной рабочего времени буднего дня. В волосах Рыжего купалось солнце. И это было подобно воспоминанию из детства. Когда-то они почти так же шли из школы зависая взглядом на облаках.

Рыжий был Кирею очень давним другом, с которым его связала судьба ещё в младшей школе. Этот парень ни в чём не поменялся: часто пропускал занятия, мог не появляться в университете неделями и приходить, не боясь осуждающих взглядов со стороны руководства учебного заведения. Удивительно, как могла сложиться их дружба. Этот Рыжий на то и рыжий, был похож не просто на пламя, он был той самой искрой, которая разжигает пожар. Возникает на секунду и сразу исчезает, мимолётный, неуловимый, но как внешне, так и внутренне, он не мог не оставить сердце встречного равнодушным. Яркие, цвета закатных лучей волосы, крашенные в чёрный ногти, одежда, что пестрила нашивками, дырами и металлическими украшениями, которые звенели от резких движений. Он всегда держал на шее любимый кулон – медиатор, напоминание о когда-то давно начатой музыкальной школе, жаль, что так и не оконченной, а в ухе серьгу, которая на самом деле являла собой обычную булавку. На любые вопросы касаемо этой рваной дыры в мочке и таком интересном способе носить канцтовары, он всегда шутил что-то новое. Не считавшийся с чужим мнением, не в силу самолюбия, а в силу своего лёгкого отношения к жизни, он жил подобно бродячему коту, не думая о будущем от слова совсем.

Напротив, же Брюнет с его банальными чёрными от рождения волосами, с длинной чёлкой закрывавшей крохотный шрамик на переносице, полученный в далёком детстве. Вечно опущенная голова, нервно подогнутый край широкой серой рубашки, помогавшей сливаться с окружением. Всегда с одинаковым печально-безразличным лицом он разговаривал лишь, когда его спрашивали о чём-либо прямо и лично. Единственное, что можно было отметить во внешнем виде – это его голубые кроссовки, но не ухоженные и потёртые они были как неудачная попытка заявить о себе у неопытного подростка-бунтаря: забавно, но даже мило. Парни – как небо и земля, всё же находили общий язык, и были друг для друга социальным поводырём и надёжным прикрытием.

Если покладистый ученик и был сборищем знаний по всем предметам и предлагал свою помощь заранее понимая, что без него товарищ останется по уши в долгах, то Рыжий сам того не осознавая платил помощью в общении с остальными в группе, и переспрашивал то, что сам отличник не мог. Кирей всегда слишком быстро, без задней мысли, предлагал свою помощь, а искорка был слишком простосердечен, чтобы отказываться. Так они начали готовиться вместе однажды перед контрольной, с тех пор и сами того не заметив сдружились. Перед каждой сессией они сталкивались с одной и той же проблемой: как Рыжему не оказаться на очереди к отчислению.

В холле был гардероб и обширная доска справочник, сообщающая о расположении залов, и правилах поведения. Особенно выделялась огромная табличка, что абсолютно ожидаемо должна была здесь присутствовать: «Пожалуйста, соблюдайте тишину». Зайдя в читательский зал, парни приметили дальний стол среди стеллажей, где они бы никому не помешали. Усевшись искорка вытащил тетрадь, вырвал пару листов и продолжил рвать их на меньшие куски.

– Стой! Это же библиотека, тут нельзя шуметь! – грозно прошипел отличник, прикладывая палец к губам.

– Забей, никто не против, я всего-то листок разорвал – нисколько не смущаясь своих действий ответил Кумах. На что собеседник лишь выглянул из-за книжного шкафа с технической литературой и убедился, что никого и правда не беспокоили посторонние звуки. Успокоило его это мало, мозг выдал, словно прочитав чьи-то чужие мысли: «Как можно!», «Отвлекают других посетителей, ещё бы стулом по плитке провели», «Не воспитанная молодёжь!».

Непроизвольно, Кирей мысленно извинился перед всеми людьми в радиусе десяти метров, и вернулся за стол.

– Ты же хотел готовиться, не говори, что опять будешь писать шпаргалки.

– Кирей, Кирей, пора прекращать верить в сказки. Разумеется, шпоры. И тебе советую. Однако запомнить мне чё-нить сё-таки придётся, в прошлый раз только болтологией и затащил на троечку. Накурову одной писанины мало.