Нежизнеспособный

Ей правда было стыдно вспоминать ту историю… Те истории. Во времена средней школы она была частью одной из так называемых «компаний», в которой по сути лишь искала одобрения. В то время Виктор перешёл к ним в школу из-за переезда семьи и за счёт того, что не нашёл друзей, стал изгоем. Правда, он был красив уже тогда, и одна из девочек решила признаться в чувствах ему. Но получив отказ, как это бывает у детей начала капризничать, и испортила его и без того плачевное положение слухами, совершенно не разборчивые на обман, дети параллельных классов стали издеваться над мальчиком, и одной из ярых обидчиц и была его бывшая девушка, в поисках одобрения компании и по тому что так делали все, и по незнанию, и ещё с букетом нелепых оправданий, она даже была готова отрезать ему как-то ухо на уроке труда, но одна из учительниц вовремя подоспела. Разборки тогда были долгие и, не понеся никакой вины, девочка исчезла из его жизни, как и вся та школа. Но три года издевательств не прошли даром, и после этого он решил, что никогда не позволит кому-либо помыкать им. Никто в мире больше не должен сделать ему больно, и он добьётся того, что бы его обидчики страдали от осознания того, каких высот тот достиг. Может немного эта ярость и угасла ко времени поступления в университет, но он всё так же горел идеей добиться непревзойдённых результатов. Пара встретилась в старшей школе и совершенно не узнав обидчицу он начал с ней любовь. Та же в свою очередь не могла ни коим образом забыть настолько красивого юношу, из-за которой ей ещё много лет пришлось жить с чувством вины.

– Помнишь, как я тебе в прошлый раз призналась, что это я была «Мери с ножём»?

– Ты решила надавить мне на больное?

– Нет! – смущённо встрепенулась девушка – просто… как ты смог простить меня?

– Ты была моей девушкой, я же любил тебя вот и простил.

– Думаешь могу я простить тогда Андрея? Дело в том, что мы были на кухне и там я вспомнила, что хотела попробовать в тихую его шампунь уж сильно приятный запах.

– Это странно.

– Я же девушка, что поделать. Так вот, я, помыв голову, вернулась назад. И меня очень интересовала одна вещь. Пока журчала вода, мне мерещились звуки по ту сторону стены, казалось бы, белый шум, все дела, голоса там, где их нет. Но решила для уверенности спросить. Может быть он хотел мне что-то сказать. И да… он сказал, что звонил другу, но тот не ответил. Спал или нет, но Андрей на пьяную голову, решил сказать это мне.

– И потом сев с угла стола он…

– Ты не против поговорить о моей бывшей? – спросил Андрей, сверля взглядом стол.

– Очень хочешь?

– Да.

– Тогда давай, я выслушаю, если это важно для тебя. Только обещай, что будешь любить меня не меньше чем её когда-то. – Эрант отложила телефон на холодильник, что был рядом, показывая, что уделит всё своё внимание возлюбленному и усаживаясь на ближнюю табуретку.

– Правда. Но она мне была не то что бы бывшей. Это было четыре года назад. В прошлом месяце я виделся с ней. Я много времени и не вспоминал её, но, нажравшись у рыжика, в тот раз, когда я ушёл до полуночи. Я ходил к ней поболтать. Девка то она была неплохая, я так думал. Знаешь, я хорошо запомнил случай, когда она простила мне измену. Я не относился к ней с большим вниманием, ну есть и есть, я рад, что она давала мне право выбора, всегда соглашалась с моей точкой зрения. Но однажды это начало надоедать. День за днём я находил всё больше мелочей, которые злили до побелевших костяшек кулаков. «Почему ты не можешь сделать выбор сама? Почему ты скидываешь на меня ответственность? Почему ты не знакомишь меня со своими друзьями и родными? Почему я чувствую себя виноватым в твоих ошибках? Почему ты постоянно идёшь ко мне на уступки? Она вела себя, как святоша. Она могла остановится посреди улицы и начать молится, если видит скорую или пожарных. Хотя даже не была верующей. «А вдруг это поможет? Я ничего больше не могу сделать для того человека» – говорила она. Та девушка посещала столько приютов и регулярно жертвовала деньги на благотворительность. Да даже вся её одежда была белой. А её рожа словно у монахини-мученицы. Это лицо сложно забыть.

Меня начало всё это бесить через год наших отношений. Я словно начал видеть её истинное лицо, когда она сказала: «ты правда хочешь прийти сегодня? Я думала посетить дом престарелых. Но если это правда для тебя важно, не переживай, я всё отменю». Это было позерство какое-то, я знал, что она не откажется от такого случая и, если бы было правда важно, она бы придумала, как скрыть от меня свои дела. Что-то вроде «давай вечером» она хотела, чтобы я знал, я отвлекаю её от важных дел, я виноват в том, что с этими стариками сегодня проведут время на одного человека меньше народу. Я ведь и раньше обращал внимание, она могла сама вытащить меня куда-нибудь посидеть, а потом уйти ведь она вспомнила про важную волонтёрскую работу.

Я возненавидел её однажды, и мы расстались.