Нежна и опасна

— Не знаю, пусть будет, — она вытащила его из моих пальцев и брезгливо толкнула по столу мой собственный список. — Скандалы и беспринципный троллинг — это то, что я умею лучше всего. Пригодится.

— Ну, пожалуйста, мне очень нужен этот листок! — взмолилась я.

Я еще не знала, зачем, но чуйка подталкивала завладеть этой информацией.

— Тысяча евро, — сказала Жанна.

— У меня нет больше денег. Я сняла со вклада все, что было! — Я сделала просительное лицо: — Правда больше нет.

— Тогда свободна.

Я сложила свой список и засунула глубоко в карман джинсов. Какое мне дело до того, что еще одна несчастная девочка лишилась девственности в таких же экстремальных условиях, как и я? С завязанными глазами, распластанная на кровати, накачанная наркотиками. «Дыши глубже, котенок».

Но мне было дело.

— Хочешь, я отдам тебе серьги с ирисами? Пришлю с курьером, куда скажешь.

Она посмотрела на меня, хмыкнула и написала на оборотной стороне чужого листка: «У Дома книги в 16–00». И вручила его мне. Я встала и спросила напоследок:

— Ты ведь меня не обманешь? Я могу рассчитывать, что эта информация не появится в интернете?

— Можешь, можешь, — ответила она. — Тебе все равно не на что больше рассчитывать.

* * *

Продавщица в «Нежном кролике» ждала у запасного выхода:

— Ну наконец-то! Ваш молодой человек приходил два раза — я сказала, что вы примеряете эротическое белье.

— Спасибо вам огромное! — я рванула к выходу.

— Стойте, девушка, — она поймала меня за рукав блузки. — А ваш поставщик оргазмов?

— Кто? — удивилась я.

Она показала глянцевую розовую коробку:

— Это знаменитый вакуумный…

— Да-да, хорошо, я обещала — я его куплю.

Достав карточку, я попыталась вспомнить, сколько денег оставалось на балансе.

— Ручка усыпана настоящими стразами Сваровски…

— Замечательно. Оформляйте покупку.

— Гарантированный оргазм за три минуты. Ни она из тестируемых девушек не продержалась дольше. Вы улетите на небеса!

Улететь на небеса я могла лишь с пилотом Молчановым, но он через несколько дней женится на другой.

— О, — сказала я. — Спасибо. Уверена, мне понравится.

Платеж прошел, из кассового аппарата выполз чек. Продавщица подала мне покупку и доверительно прошептала:

— Я получила оргазм всего за минуту. Это просто вау.

Я улыбнулась и выскочила из магазина. Дима поймал меня на выходе и проводил к машине.

* * *

Я открыла окно, чтобы остудить разгоряченное лицо. Дима с беспокойством на меня посматривал. Подумал, наверное, что я перевозбудилась в магазине игрушек, но на самом деле меня жгли два листочка-ксерокопии и воспоминания о ГД. Теперь я знала инициалы моего первого клиента.

«Открой ротик, котенок, полижи вот это».

20. ГД

Я занималась проституцией полтора года, но впервые задумалась о мужчинах, которые пользовались моими услугами. Не о том, стоит ли у них член без «Виагры», не о том, сколько они готовы на меня потратить, и даже не о том, как понравиться кому-то настолько сильно, чтобы он стал моим постоянным клиентом. Я задумалась о том, чем они занимаются помимо встреч с проститутками. Кто они? Какие они? Чем живут?

Передо мной лежали два листка — мой и неизвестной девушки. Это могла быть любая из сотрудниц эскорт-агентства. Я прочитала все мужские имена — я никого из них не знала. Мои клиенты не встречались с этой девушкой. У нас была только одна точка пересечения — ГД.

Странно, что раньше я не думала, кто еще с ним встречался. Вся эта история оставалась словно за туманной завесой. Возможно, из-за действия препаратов или из-за того, что у меня были завязаны глаза. Хотя «завязаны» — не то слово. На меня надели специальную полумаску, оставлявшую открытой нижнюю часть лица — рот и подбородок. Она туго обтягивала голову и застегивалась сзади. Один ремешок проходил под подбородком. Даже если бы я захотела ее сорвать, вряд ли бы у меня получилось. Я провела в ней несколько часов — два, три или больше. В темноте время текло иначе — растягивалось, как резина. А когда проводишь столько времени с закрытыми глазами, то помнишь потом только тактильные ощущения и искаженные звуки. Визуальных картинок не было — один лишь мрак и круги перед глазами.

Последнее, что запомнили мои глаза, — Василия Ивановича с таблеткой и стаканом воды:

— Не переживай, ты не почувствуешь боли. Этот мужчина не будет с тобой слишком груб. Или, скажем так: он будет не более груб, чем распаленный мальчишка-ровесник.

— Откуда вы знаете? Вы ему доверяете?

— Если бы не доверял, не послал бы тебя к нему. Был один инцидент, после которого он обещал, что будет осторожен.

Я кивнула и выпила таблетку.

— А после этого мы будем в расчете? Я ничего не буду должна за операцию деда?

— Нет, ласточка. После этого ты ничего не будешь мне должна. Захочешь — уйдешь. Захочешь — останешься.

Я оглядела свои ноги в белых гольфах, одернула тесное школьное платье, едва прикрывавшее трусики, и сказала:

— Я готова.

Он сам надел на меня маску. Потом пришел какой-то человек и отвел меня в машину. Сначала мне было стыдно, что я выгляжу как дебильная школьница с дурацкой маской на лице, а потом стыд уступил место другим ощущениям.

* * *