Нежная боль

Дрожащими пальцами вытерла мокрые щёки и вошла внутрь здания. Какой толк тянуть и жить в неведении, нужно прямо сейчас разобраться хоть в одном вопросе, иначе просто сойду с ума.

Купив тест, на онемевших ногах направилась в сторону остановки, откуда можно доехать до детского дома. Отправляться на занятия в таком состоянии было плохой идеей. Хотелось оказаться среди людей, в которых была уверена. Отвлечься, погрузиться в заботы, чтобы на время отключить разум и дождаться встречи, исход которой и покажет, как сложится дальше моя жизнь.

Добравшись до ещё совсем недавно родных стен, с головой окунулась в круговорот повседневных дел и хлопот. Вовсю шла подготовка к очередному празднику, приуроченному ко дню благотворительности и проходившему каждую осень. Все были только рады ещё одной паре рук. Не задавая лишних вопросов, мне с радостью вменили определённый круг обязанностей, позволяя тем самым позабыть о собственных проблемах.

За всей этой круговертью, вконец вымотавшись и едва держась на ногах от усталости, осталась на ночь в стенах, которые дарили мне покой и умиротворение.

Едва прикоснувшись головой к подушке, погрузилась в беспокойный тяжёлый сон, в котором отчаянно пыталась найти проход в глухой высокой стене. Кричала, звала на помощь, но было всё тщетно, пока не услышала голос.

– Милая, проснись, – сквозь сон послышался знакомый мужской шёпот, и ощущение тёплой ладони на моём плече заставило распахнуть глаза.

Глава 29.

– Поехали домой, – продолжил всё тот же дорогой человек, гладя меня по волосам.

И тут, осознав, как я перед ним виновата, меня словно захлестнуло лавиной эмоций.

Кинувшись ему на шею, крепко к себе прижав, шептала одно единственное слово “Простите”.

Тимофей Петрович говорил слова утешения. Слова, которые сквозь истерику не могли пробиться в мой разум. Плакала и просила прощения, не в силах остановиться, чувствуя себя предательницей. Да, именно предала. За спиной крёстного позволила себе пренебречь его уважением и растоптать всё хорошее, что он дал, введя в свой дом.

– Дочка, всё хорошо, – гладил меня по спине, пытаясь успокоить, словно маленького ребенка. – Всё хорошо, тебе просто нужно было позвонить…

Мой спаситель и в мыслях не мог предположить, что я сотворила. Скорее всего, мой всплеск эмоций был расценён как страх из-за отсутствия звонка.

Пусть так и будет, сама мысль, что увижу укор в его добром взгляде, заставляла продолжать молчать.

– Совсем забыла, простите, – всхлипнула, отстраняясь от него.

– Ничего, – улыбнулся мне. – Поехали домой, – протянул мне свою ладонь и крепко сжал мои пальцы.

Кивнув, спустила ноги на пол, приводя в порядок одежду. В комнате, где меня на ночь разместила Вера Михайловна, царил мрак. И в эту минуту я была ему очень рада, так как он скрывал мой виноватый взгляд и пунцовые щеки. Стыд и вина грызли меня живьём, разъедали чёрную дыру в чистой душе, превращая меня в мерзкую обманщицу, которая боялась признаться в содеянном.

Опустив свой виноватый взгляд, поднялась с маленькой скрипучей кровати, продолжая держать его за руку.

– Я готова ехать, – тихо сказала ему.

В полном молчании, думая каждый о своём, покинули здание детского дома и отправились в то место, куда бы я предпочла больше не возвращаться. Новый дом причинял боль, ассоциировался с предательством и обманом. Воспоминания об утренней новости резали на живую так, что физически ощущались спазмы мук и страданий. По мере того, как автомобиль приближал меня к особняку, боль и разочарование от предательства любимого сжимали грудь в тугое кольцо, заставляя дышать через раз.

– Ты сегодня переутомилась, – взволнованно нахмурил брови мой покровитель, а сумерки ночи делали его лицо намного старше. – Завтра тебе лучше остаться дома и пропустить занятия. К тому же, утром возвращается Стас, отметим его приезд и удачный контракт. Это парень знает толк в бизнесе… – гордо говорил он, глядя прямо перед собой.

Всегда, когда речь заходила о сыне, его глаза загорались огнём, а губы расползались в улыбке. Каждый раз, наблюдая эту картину, сама непроизвольно улыбалась, но не сегодня. Сейчас мысли о Стасе причиняли такое страдание, что слёзы моментально наворачивались на глаза.

– Хорошо, – выдавила из себя я, боясь разреветься.

Отвернулась к окну и попыталась сосредоточиться на красоте и мощи высотных зданий, которые выстроились вдоль дороги. Как бы не пыталась переключиться на инфраструктуру, но мысли то и дело возвращались к вопросу, который я так и не решила. Дрожащей рукой сжала свою небольшую сумочку, в которой по-прежнему лежал не распакованный тест на беременность.

– Иди, отдыхай, и чтобы завтра улыбка не сходила с твоего лица, – войдя в дом, прощался со мной Тимофей Петрович.

Вымученно улыбнувшись, в который раз кивнув, побрела в сторону лестницы.

Малодушие и предпраздничная кутерьма не позволили сделать тест, но сейчас, поднимаясь по ступеням, убеждала себя в том, что это неизбежно.

Захлопнув дверь, не включая в комнате свет, нырнула рукой в сумку, обхватывая холодными пальцами небольшую коробочку.