Нежная для Сурового

– Молчи, – прошипел я, пока она отчаянно цеплялась за мои руки, пытаясь затормозить процесс ходьбы. Пыточная у нас была, что надо. Нет, свежевать живьем я ее не собирался, но она должна была расколоться. Вряд ли потребовалось бы много времени. Настя была хрупкой и слабой с виду. Пара минут и, скорее всего, все будет закончено.

– Юрий Григорьевич! – Я вынуждено остановился. В лестничном проходе показалась фигура Ивана. – У нас новости на счет пропажи. Нашли все у одного из скупщиков.

– Все? Точно?

– Все, – уверенно ответил Иван. – С ним Алексей, они ждут Вас наверху.

– Ладно, – я кивнул, оттолкнул от себя Цареву, что приземлилась прямо на пол. – Запри шавку обратно. – Я отдал приказ Ивану и поспешил наверх, в кабинет.

Глава 8

– Нона Васильевна, серьезно? – Я взглянул на пожилую женщину, покачал головой. – Ну как так?

Я долго не мог поверить, что это сделала Арсеньева. Нона работала еще на самого Штерна, затем, много лет на меня. На женщине была готовка и вся кухня, по большему счету я ее не напрягал, делая скидку на возраст. Я был уверен в ней, как в самом себе, поэтому даже не рассматривал возможности того, что она взяла деньги и драгоценности. Столько лет верного труда, а тут…

Впрочем, я не винил ее. Единственный внук был тем еще придурком, как я понял из информации, что собрали мои люди. Двадцатилетний лоб жил на деньги родственницы, более того, любил их проигрывать.

– Почему просто не обратились ко мне? – Нона Васильевна сидела напротив, зло сверкала глазами. Ее без согласия доставили в клуб. Ну а как она хотела? Возраст возрастом, но улики были неопровержимыми. Внук попался, когда пытался продать вещи моему скупщику. Придурок.

– А ты бы разве помог? – прогрохотала Артемьева. – Только о себе и думаешь, сволочь окаянная!

– Не понял… – Я и впрямь не понимал.

– А что из себя сейчас святую невинность строишь? – Даже подалась немного вперед. Так немногие рисковали разговаривать со мной. – Не помнишь, что Гришке ответил, охраннику нашему, когда тот попросил помочь ему? У него проблемы были в семье…

– Так я и не обязан решать проблемы каждого, – строго обрубил я. Начнешь занимать одному-двум, так попросятся и все остальные. Потом попробуй откажи или собери свое добро обратно. И нет, жадным я не был, скорее, понимал, кто мне кем приходится. Мои люди – это была рабочая сила, которая получала столько, сколько я считал нужным. Они не входили в круг доверия, не являлись семьей или друзьями.

– Даже Александр был более понимающим, чем ты! А Штерн, так и вовсе молчу, у того понятия были, а ты так… нелюдь, тьфу на тебя!

– Ясно, Нона Васильевна. Может быть, я и нелюдь, но не подставлял ни в чем неповинную девку. Вы же понимали, что подписывали ей приговор… – Я серьезно взглянул на женщину, но та даже бровью не повела. – Если Вам нужны были наличные, Вы могли ко мне обратиться. Именно Вы. Я бы не отказал. А теперь…

– Что, ирод, убьешь и прикопаешь где?

– Конечно, нет. – Я усмехнулся и покачал головой. Забавная она все-таки оказалась. – Просто поедете обратно в свое село. И своего внука прихватите. А увижу кого-то из вас в столице, перестану помнить о том, как Штерн о Вас отзывался. Вы обязаны ему.

– Я тебе вот, что скажу…

– Свободны, – резко оборвал я, давая знак Алексею вывести неугомонную тетку прочь. Надо же было такое устроить.

Глава 9

Я провела в проклятой клетке семь дней. Кажется. С тех пор, как Грача позвал какой-то приспешник, прошло не меньше семи суток, если я нигде не сбилась со счета. Я не понимала, почему меня все еще удерживают. Я только хотела верить, что плохо все это не закончится.

Клетка была небольшой, но холодной и сырой. Окна не было, сбежать было невозможно. Благо, что в углу обнаружилась кровать с допотопным пледом, иначе я бы точно окочурилась. Ржавый унитаз в другом углу поначалу смущал, но совсем скоро я поняла, что лучше так, чем никак. Да и в подвале, а кажется это был именно он, я находилась одна.

Кто-то из охранников приходил раз в день. Приносил бутылку воды и сендвич. Кажется, я сбросила несколько кило, но не это меня беспокоило, а то, что впереди маячила неизвестность.

Я понимала, что если бы меня хотели убить, то уже убили бы. Пытки в планы Грача тоже не входили. Наверное, иначе он бы уже к ним приступил. Но тогда что я все еще тут делала? Что он собирался со мной делать, почему не отпускал? Или я была вроде как лишним свидетелем? Интересно, а из этого подвала хоть кто-нибудь когда-нибудь живым выходил, кроме его владельцев?

Слез уже не было. Я рыдала на протяжение первых двух дней, а затем на замену дикому страху пришло отчаяние. Последнее заменила апатия. До тех пор, пока я не поняла, что месячные задерживались на четыре дня.

Я поняла это не сразу, какое-то время спустя, но теперь, при мысленном подсчете и пересчете была уверена в этом наверняка. Конечно, я надеялась, что это стресс. Я хотела верить, что это стресс. Или, может быть, дело было в плохих условиях, в которых я жила последние дни. Не знаю… я хотела думать, что страшная догадка не найдет своего подтверждения.