Нежная добыча

Чалия уселась на стул и положила ноги на перила, мимоходом отметив, что окажись здесь Луча, она бы ни за что не одобрила такой позы. Внизу лежала излучина реки — только этот участок и виднелся из дома, — прямо под ней, и в просвет сквозь листву Чалия со своего места видела кусочек берега. Большое хлебное дерево раскинуло ветви чуть ли не до дальней стороны. На самом повороте, там, где из ила рос ствол, образовалась заводь. Из подлеска неспешно вышел индеец и очень спокойно снял сперва штаны, потом рубаху. Постояв немного совершенно голым, он посмотрел на воду и только после вошел в нее и принялся плескаться и плавать. Закончив купание, он снова встал на берегу, приглаживая иссиня-черные волосы. Чалию это поразило: редкому индейцу достанет дерзости купаться нагишом под самой верандой. Наблюдая за человеком, она вдруг поймала себя на странном ощущении и поняла: это Роберто, и он прекрасно сознает, что она его видит.

«Он знает, что Рико уехал, а с первого этажа его никто не заметит», — подумала она, решив пожаловаться брату, едва тот вернется. От мысли, что она отомстит мальчишке, все в ней сладко всколыхнулось. Она просто смотрела, как подчеркнуто неторопливо он одевается. В одной рубашке он сел на камень, расчесал волосы. Предвечернее солнце пробивало листву, оранжево золотило его смуглую кожу. Когда же юноша наконец ушел, ни разу не оглянувшись наверх, на дом, Чалия встала и удалилась к себе. Снова передвинув кровать на середину, она заходила вокруг; внутри у нее все клокотало, пока она кружила так по комнате.

Вот она услышала, как стукнула дверца грузовика, и вскоре снизу — голоса. Прижав палец к виску — она всегда так делала, если сердце колотилось слишком сильно, — она поспешила на веранду и оттуда по ступенькам вниз. Дон Федерико хлопотал в лавке, которую открывал на полчаса дважды в день, утром и вечером. Чалия шагнула внутрь, уже приоткрыв рот: из легких готовились вырваться слова. Двое детишек, двигая по прилавку монеты, показывали пальцами на какие-то сладости. Под лампой женщина разглядывала рулон мануфактуры. Дон Федерико стоял на стремянке, спуская вниз еще один. Рот Чалии медленно закрылся. Она перевела взгляд на конторку брата у двери, совсем рядом, где он держал свои бухгалтерские книги и счета. В открытой сигарной коробке почти у нее под рукой лежал ворох грязных банкнот. Не успела Чалия опомниться, как оказалась у себя в комнате. Закрыла за собой дверь и увидела, что сжимает в руке четыре бумажки по десять колонов. Она сунула их в карман бриджей.

За ужином над ней подшучивали: проспала весь день, — теперь ночью снова глаз не сомкнет.

Она сосредоточенно ела.

— Тем хуже, если так, — ответила она, не поднимая глаз.

— После ужина я устраиваю небольшой концерт, — объявил дон Федерико. Луча пришла в восторг. А ее брат продолжал: — У наших пастухов тут есть друзья, родом из Багасеса, а Рауль как раз доделал свою маримбу.

Вскоре после ужина мужчины и мальчики начали собираться. Звучал смех, с темной террасы доносились гитарные переборы. Сестры заняли места с краю у входа в столовую, дон Федерико и его вакерос устроились в центре, а слуги выстроились поближе к кухне. После нескольких песен разных солистов с гитарами Рауль и его приятель заиграли на маримбе. Роберто сидел на полу с теми, кто не выступал.

— Не потанцевать ли нам? — сказал дон Федерико, вскочив со стула и увлекая за собой Лучу. Некоторое время они двигались вместе на одном конце террасы, но больше никто не поднялся.

— A bailar![17] — засмеявшись, крикнул дон Федерико.

Несколько девушек пошли робко танцевать парами, громко хихикая. Мужчины даже не шелохнулись. Музыканты выбивали из маримбы простой мотив снова и снова. Дон Федерико потанцевал с Чалией, которая еще не отошла после утренней прогулки, а потому вскоре извинилась и ушла. Но не поднялась к себе и не легла, а вышла на переднюю веранду и села, глядя на широкую поляну в лунном свете. Ночь густо налилась вечностью. Чалия ощущала ее совсем рядом, за воротами. Только монотонное блямканье музыки удерживало дом в границах времени, не давало ему кануть без следа. Прислушиваясь к несмолкавшему веселью, она догадалась, что и мужчины, в конце концов, не остались в стороне. «Не иначе Рико выставил им бутылку рома», — с яростью подумала она.

Скоро топот стоял такой, словно в пляс пустились все. Любопытство ее распалилось, она уже совсем было хотела встать и вернуться на террасу, но тут в дальнем конце веранды возникла чья-то фигура. Она сразу догадалась, что это Роберто. Он бесшумно двигался к ней; подойдя, остановился в нерешительности, потом сел на корточки возле ее стула и посмотрел на нее снизу вверх. Она не ошиблась: от него пахло ромом.

— Добрый вечер, сеньорита.

Ей очень хотелось промолчать. Тем не менее она сказала:

— Добрый вечер. — Она сунула руку в карман, говоря себе, что главное — все сделать четко и быстро.