Нежная королева

Повинуясь принятому при альбицийском святом престоле обычаю, Исидор сбрил бороду. Сейчас он выглядел лет на десять моложе, чем во время визита Хельви к нему в горы, и только слепой мог не заметить поразительного сходства нового первосвященника с погибшим когда-то командором Золотой Розы Роже де Монфором. К счастью, немногие при гранарском дворе успели десять лет назад его повидать и запомнить. Поэтому бывший еретик и бывший отшельник мало чем рисковал.

Мессир Ружеро с трудом перевел дыхание. Лицо под золотой тиарой было тем, которое он знал, и одновременно совсем другим. Худое, осунувшееся, прекрасное, не смотря на слепоту, оно точно дышало иным, неведомым командору счастьем и покоем. От него исходил тихий, но постоянный свет, при виде которого новому главе мальдорского братства захотелось пасть на колени, расплакаться, как дитя, и просить прощения за свое грешное несовершенство перед лицом Божьим.

Мессир Ружеро не осмеливался даже приблизиться к духовному владыке Альбици и задать мучивший его вопрос. Тем более что папа, тоже заметивший его, слабо улыбнулся бывшему другу и сделал ему предостерегающий жест. Лишь за столом, после пятого кубка меда, командор отважился.

-- Ваше святейшество, позвольте мне грешному и недостойному спросить вас...

Папа Исидор медленно повернулся на голос. На его лице отразилось полное понимание, почти любовь к говорившему.

-- Вам очень важно знать ответ на этот вопрос? - спросил он.

Не в силах выговорить ни одного слова, мессир Ружеро кивнул и тут же проклял себя за свою дерзость, потому что на светлый лик священника набежала тень.

-- Хорошо, -- сказал он, -- в таком случае я отвечу вам: да. Полагаю, достаточно?

-- Более чем. - мгновенно протрезвевший Ружеро сполз со стула и опустился на колени. - Прошу простить меня, -- прошептал он, -- если принес вам тяжелую минуту. Ради моей преданности, о которой вы так хорошо знаете.

Исидор поднял его и ко всеобщему удивлению поцеловал в лоб - милость невиданная для наместника святого престола.

-- Да пребудет с тобой знание о моей преданности и любви ко всем вам, -- вздохнул он. - Я буду молиться за братьев и просить, чтоб Господь избавил их, как избавил меня. Полной чистоты на нашем свете нет, Ружеро, но к ней надо стремиться.

После этих слов командор надолго припал к сухой сильной руке друга, и никто из изумленно смотревших на них гостей не знал, что сейчас происходит между ними.

Епископ Сальвский с нескрываемой тревогой следил за каждым шагом и словом папы Исидора. На его лице застыло не стираемое удивление: он так и не мог поверить, что спасенный им когда-то еретик стал наместником святого престола. "Чудны дела твои, Господи!" - про себя повторял старик.

После коронационно-крестильных торжеств в гранарской столице наступила пауза, нарушенная только в середине мая тихим семейным праздником обручения. Перед отъездом в горы Персиваль, носивший теперь титул принца, обменялся кольцами до своего совершеннолетия с юной леди Молли Мак Финн Босуорт. Девочка не знала, куда себя девать от счастья, ведь она стала настоящей принцессой, а маленький лорд Деми смущался перед бойкой насмешливой невестой, как когда-то, 20 лет назад, его отец перед Хельви.

Детям разрешили погулять в Львином дворике и попускать кораблики в фонтане с мраморными химерами. Взрослые расположились за круглым столом у камина, потягивали желтое альгуссое вино столетней давности, отдававшее старым дубом, и говорили о разном.

-- Весной слишком много дел, -- сказал Дерлок, -- как только вернемся в горы, поеду с кланами Мак-Дуф и Чизлхолм к тебе в Северную Сальву нарезать им плодородную землю в долине. Давно пора пахать.

-- Я тоже еду на север, -- отозвался Деми, зевая. - Вчера получил из Далина письмо, первые партии беотийских плотников прибыли. Линций уже начал строительство новых фортов и заложил две верфи.

-- Неужели без тебя Петерс не справится с постройками? - отставив вино, спросила Хельви. - Или вы вообще не умеете жить дома? - она посмотрела на мужчин.

-- Им надо куда-то возвращаться. - улыбнулась Феона. - Нам они оставляют ждать.

-- Ну нет, -- рассмеялась королева, -- я ждать не умею, я поеду с тобой, Харвей.

-- А ты полагаешь, я оставлю тебя одну? - саркастически усмехнулся король, глядя через бокал на пламя камина. - Не слишком ли ты хорошего о себе мнения? - и добавил уже на ухо Хельви, -- мне нужно каждый вечер возвращаться домой.

Удар колокола на соборе св. Бран возвестил семь часов. Из сада терпко пахло сиренью, а за открытыми настежь дверями раздавался победный вой:

-- Топи его! Топи! Так ему и надо. Норлунгский пират!

И где-то далеко-далеко, на верхней веранде, зашелся обиженным плачем младенец Рэдрик Алейн, вынесенный няньками подышать свежим воздухом. Точно сожалел, что еще не может принять участие в игре с корабликами.