Нежная месть

В отношении Райта получилось: умный, миллионер, женоненавистник. Чушь какая-то. Одно из слов явно было лишним: умный миллионер, женоненавистник-миллионер… Это понятно. А вот умный женоненавистник?

По логике «женоненавистник» выбивается из контекста. Значит, маска. Или скрытая боль. Чем же ему бабы так насолили?

Она еще раз внимательно всмотрелась в лицо на фото. Нет, Райт – нормальный мужик, с правильной ориентацией, и женщин любит, точно. Значит, играет роль? Зачем? Вариантов несколько. Не хочет рисковать, дробить при разделе состояние, страдать… Но в любом случае это усложняло задачу.

Здесь стандартные методы не сработают. Ключевое слово – умный. Так, чем же ты интересуешься, господин Райт? На какие темы с тобой беседовать? Охота? Нет. Это слишком мелко, просто развлечение. Бизнес. Вот любовь всей его жизни. Да, такую империю можно построить, имея исключительную деловую хватку и ум.

Здесь можно найти общие темы. Ну и живопись со счетов сбрасывать не стоит. Надо выяснить, на каких выставках был Райт, какие картины в его коллекции, любимые художники.

Будем играть по твоим правилам, господин Райт. И пусть исход игры решит, права ли я в своих предположениях.

Марина уточнила место встречи. На Покровке в Центральном доме предпринимателей (ЦДП). А повод? Открытие художественной выставки русских авангардистов.

Марина крутила в руках пригласительный. Вот эту тему надо проштудировать основательно. Ну, Райт, какие еще сюрпризы ты приготовил?

***

Борзунов ждал ее в холле ЦДП и заметно нервничал. Увидев, пошел навстречу, помог снять пальто.

Придирчиво оглядел и одобрительно пощелкал языком.

– Если бы я не знал тебя, сам бы познакомился. Такая утонченная штучка.

– И?.. – насмешливо протянула Марина.

– Так вся загвоздка в том, что знаю, – заржал Борзунов и хлопнул ее по заду. – Иди уже, завоюй американского принца, Золушка!

Марина сделал вид, что шуточка Борзунова пришлась по душе. Одернула платье, тряхнула локонами и отправилась совершать подвиг.

Побродив по выставке, она перешла в банкетный зал и сразу заметила дружески беседующую парочку.

Странно, но рядом с подтянутым среднего роста Райтом высокий полноватый Борзунов смотрелся неуклюжим тюфяком. Отойдя в сторону, Марина еще раз оглянулась, проверяя впечатление. А Джеймс Райт даже очень… Что-то в нем есть, основательное, мужское. Хорошо, что он ей импонирует, на симпатии всегда легче завязать знакомство.

Главное теперь – сыграть натурально, чтобы у американца не возникло подозрений.

Фуршет был уже в полном разгаре. Толпа, фланируя от стола к столу, напоминала океанские волны, накатывающие на обильно накрытые столы и оставляющие «пустынный брег». Марина, влившись в течение, выжидала удобный момент.

Когда очередная волна прибила ее к столику, за которым расположились партнеры, она задержалась, растерянно вертя в руках тарелку в поисках сервировочной вилки.

Не обращая внимания, Райт размахивал нужным ей столовым прибором, азартно делясь с Борзуновым впечатлениями от выставки:

– Русский авангард в сравнении с европейским более фундаментальный, глобальный, мессианский что ли. Понимаете? Европейский в разных странах разный, но в целом более технологичный. Был я на выставке в Париже. И вот там, на фоне знаменитейших французских художников, меня поразили две картины Филонова, вашего соотечественника. Рядом с его полотнами всё погасло – весь цвет французской живописи. Такого художника, как Филонов, просто не было ни в одном авангарде европейском.

Марина, взглянув на кислую физиономию Борзунова, не знавшего, что ответить на восторги собеседника, чуть не расхохоталась. Борзунов глубоко страдал, потому что не разбирался в живописи – раз, и очень слабо понимал американский диалект – два.

Марина оттеснила Борзунова, очаровательно улыбаясь, протянув руку к интересующему ее предмету, произнесла по английский:

– Позвольте…

Расставшись с вилкой, Райт даже не удосужился взглянуть в ее сторону. Отдал, как прислуге.

Заполучив вожделенный инструмент для разделки, Марина ловко подцепила кусочек омара, обмакнула в соус, проглотила и, мило улыбнувшись, включилась в разговор так, как будто весь предыдущий диалог Райта предназначался непосредственно ей:

– Павел Филонов – бесспорно уникален. Вы видели его «Пир королей»?

И не дожидаясь ответа, тут же поинтересовалась:

– А что вы думаете о Малевиче и Кандинском?

Облегченно выдохнув, Борзунов оглядел стол и приступил к поглощению креветок, предоставив Марине и Райту обмениваться мнениями на далекую от него тему. Прожевывая очередной кусок, он согласно кивал, делая вид, что активно участвует в беседе.

Но Райт был неугомонен и жаждал узнать мнение Борзунова об изданном Филоновым манифесте «Интимная мастерская живописцев и рисовальщиков «Сделанные картины».

Борзунов трагически возвел к небу глаза, промычал что-то набитым ртом и, демонстративно постучав по часам, посетовал, что время – деньги.