Нежная страсть королевской лилии (СИ)

4. Послала семью к чёрту (единственный плюс).

5. Я беременна! (без комментариев)

6. И последнее по списку, но не по значимости. Я забыла своих друзей. Не тех, которые существовали в последние пару лет, а именно те, с кем я когда-то в детстве обсуждала новые заколки, позже косметику, ну а совсем взрослой уже парней. Андрэя, Катрина, Сирена...я так по ним скучаю. Отлично, Кэс!

Вдруг, удивительно даже для себя, я почувствовала такую тягу. Тягу к переменам. Я хочу узнать как она, как у них сложилась жизнь. И не, потому что сейчас мне тяжело и я ищу отдушину, просто мне не хватает их.

Не хватает Сирены с её вечно умиротворённым лицом, но в то же время, все мы знали какие чертята пляшут в её мозгах. Помню, стоило ей хоть немного выпить, она резко и бесповоротно превращалась в маньячку. Начинала лапать девчат (видимо это был знак), танцевать на столе, целовать парней. Будто бес в неё вселялся каждый раз. Это было забавно ровно до того, как она не падала, будто труп.

До безумия скучаю по Андрэе. Она всегда была моей опорой. Не важно, что случалось, я всегда бежала к ней. Несмотря на свою беспардонность и открытость, я видела в ней маленькую, нежную леди, которой она была, но, увы не при всех.

И наконец, Катрина. Моя звёздочка. Её мне не хватало больше всех. Когда мне было больно, она готовила мне горячий шоколад, усаживала на мягкий (тогда это была такая редкость для мен) ковёр, и начинала говорить. Говорила она очень быстро и на всевозможные темы. Возможно, не многие поймут, но это так отвлекало, что сначала меня отпускало и мы уже вдвоём смеялись, а ещё через пару часов я просто засыпала.

Не знаю почему, но после всех этих мыслей моя душа сама по себе потянулась к коробке с заветными письмами.

Открыв её, меня одолела такая паника, будто оттуда выползали не письма, а пауки. Их было так много, что я невольно закрыла коробку, но буквально через пару минут снова открыла.

Усевшись перед камином (место думы) я начала их раскладывать. Через час я уже захлёбывалась от бури эмоций. Сейчас поясню почему.

1. 7 писем от Андрэи (все девочки не знали, куда я делась).

2. 3 от Сирены.

3. Несколько от Катрин. Несмотря на её разговорчивость, она не переносила письма. Она всегда говорила, что письма-это что-то настолько интимное, что вряд ли решиться когда-то на такую близость с кем-либо.

4. 20 писем от Марии...

Увидев это, мне стало так больно, будто вырывали все вены и артерии из сердца.

Я не буду читать вам всё. Но те письма, поразившие меня до слёз и паники, всё же покажу.

«Ты же знаешь, как я ненавижу письма, да и писать их, как уже ты заметила, я не умею. Видишь, что ты делаешь со мной? Я не знаю, куда ты пропала, подруга, но могу сказать тебе только одно: Возвращайся поскорее, мне не хватает твоего молчания. Сейчас мне некому рассказывать свои дурацкие мысли и истории. Некого поить надоевшим до тошноты шоколадом. Я так и не сказала тебе, как я ненавидела его, но видя, как ты уплетаешь его за обе щеки, во мне разливалось такое неописуемое тепло, что уже было совсем наплевать...

Мне страшно Кассандра. Мне так страшно быть одной. Мне страшно от того, что я не могу поделиться с тобой своей темнотой, получая от тебя очередную порцию света. Я чувствую, как это поглощает меня. Я чувствую, что если не остановлюсь сейчас, я потеряю всё: университет, в который так давно мечу; семью, которая уже устала от меня и моих проблем, а так же саму себя. Я знаю, что потеряю, так как тебя я уже потеряла.

Ты всегда говорила мне, что я поглощаю твою боль, помогая тебе успокоиться и забыть. На самом-то деле всё было совершенно иначе. Я питалась твоей болью, забывая о своих тараканах и проблемах. Я забывала о Гарри (на этом моменте лист чуть не упал на и без того, холодный пол. Гарри был для нее тем немыслимым кошмаром, который снится один всего лишь раз, но запоминается на всю жизнь маленьким, хрупким девочкам, ломая их изнутри с каждым годом всё больше и больше. Она давно не говорила о нём, а я давно не вспоминала. Несмотря на это, несмотря на её беззаботность, я всегда улавливала ту погасшую искорку, погасшую в тот день навсегда. Моя мать, ничего не знающая в женском счастье, говорила, что это искорка и была женским счастьем), забывала тот мерзкий день, даже не день, а каких-то пару часов. Прости меня, прости, что не послушала.

Я не умею изливать душу, Кэс. Особенно в письмах, ведь своего рода это исповедь, а Бог давно умер в моей душе. Ты была моим Богом. Ты была моей крепостью. Надеюсь обрести её снова...

Твоя,вечно болтливая,Катрин.»

Глядя на дату, я понимаю, что это было ещё год назад. Я знала, что означают эти проблемы. Тихий ужас одолел моё сознания. Иногда, у Катрин были проблемы с окружением. Иногда, даже и с шалостями того самого окружения. Я знала, что иногда она баловалась, своего рода заедая воспоминания и боль, но не настолько часто и не настолько сильно, чтобы я могла действительно переживать. Но это письмо. Оно словно щелчок в моей голове. Я бросила ее, не понимая даже этого.