Как грустен старый парк под осеньНа склоне августовских дней:Безжизненная неба просиньКак будто стала зеленей.Спокойный пруд затянут тиной,В беседке – тишь, скамьи пусты,И шелковистой паутинойКой-где опутаны кусты.Но в тишине природы сонной,Под сенью блекнущих аллей,С душой любовью окрыленнойВ уединении милей,Когда закат зажжется алый,Себя в былое заманить,И размотать мечтой усталойВоспоминаний сладких нить.<12 марта 1915 г. Четверг.Москва>
«И даль в опаловом тумане…»
И даль в опаловом тумане,И звон протяжный колокольный,И облаков сквозные ткани,И рыхлый снег, и ветер вольный,И пробужденные березы,И встрепенувшиеся воды,И бриллиантовые слезы,От счастья плачущей природы, —Все сердце радует и нежитИ согревает мыслью сладкой,Что для него опять забрезжитНеугасимою лампадкойНавстречу первым вешним грезамИ зеленеющим побегам,Все, что в нем сковано морозомИ обесчувствовано снегом.1915 г. 25 марта. Среда.Москва
Междупланетная трагедия («Это было в пучинах пространства…»)
Поэза об ананасе
Это было в пучинах пространства,Где нет грязных шоссейных дорог,Где луна побледнела от пьянстваКак прокисший в июле творог.На порхающем автомобиле,Распростившись с землей навсегда,Мы с тобой комфортабельно плылиНеизвестно зачем и куда.Я одет был изысканно-модноВ голубой элегантный сюртук,И мне было нездешне-свободноБез земных наутюженных брюк.Ты была в ожасминенном платьеВ сорок раз импозантней себя,И от страсти не мог не стонать я,То и дело сюртук теребя.Рядом с нами кружились кометыИ хвостами царапали нас;Ты жевала свиные котлеты,Я же с жадностью ел ананас.Вдруг мое гениальное сердцеЗадрожало как по-ветру лист,Я заметил, что ешь ты без перцаИ от этого стал серебрист.И мне сделалось мокро как-будтоНа меня опрокинули Нил,И ногой, что была необута,Я – увы! – ананас уронил.И теперь ничему я не внемлю,Потому что в бездарный тот часНам пришлось возвратиться на землю,Чтобы здесь отыскать ананас.1915 г. 4 апреля. Суббота.Москва
«Я шел среди полей безбрежных…»
Я шел среди полей безбрежныхИ утомленный в рожь прилег,И надо мной на крыльях нежныхКружился резвый мотылек.Жара спадала… Было тихо…И за проселком вдоль межиЕще незрелая гречихаПочти касалась спелой ржи.Алела даль где солнце скрылось,Метнув лучами в облака,И сердце ровно-ровно билось,И мысль была легка-легка.Хотелось все сомненья бросив,В прозрачном воздухе тайком,Порхать над золотом колосьевЗа легкокрылым мотыльком.<16 апреля 1915 г. Четверг.Москва>