Нежно-голубой дракон

Курт Воннегут Нежно-голубой дракон

Худой молодой человек с испачканными руками вышел из агентства по продаже автомобилей, где он работал, и, перейдя размякший асфальт главной улицы приморской деревушки, вошел на почту. Когда-то деревушка была портом китобойных судов. Теперь ее жители обслуживали хозяев и арендаторов особняков на пляже.

Молодой человек отправил несколько писем и купил марок для босса. Затем по своим делам зашел в соседнюю аптеку. Когда он входил в аптеку, из нее вышли два дачника его возраста, мужчина и женщина. Он хмуро глянул на них, как будто их здоровье, их богатство и ленивая самоуверенность несли в себе насмешку над ним.

Он попросил аптекаря, который хорошо его знал, оплатить ему его собственный чек на пять долларов. Чек был выписан на его счет в банке соседнего города. В деревушке банка не было. Его звали Кайе. Кайе перевел свои деньги с накопительного счета на чековый. Чек, который Кайе протянул аптекарю, был первым, который Кайе вообще выписывал. Это был чек номер один. Кайе вовсе не были нужны пять долларов. Он хотел быть уверенным, что чек, выписанный им, представляет собой настоящие деньги, что им можно расплачиваться.

— Мое имя написано там, наверху, — сказал он.

— Я вижу, — сказал аптекарь. — Ты выходишь в люди.

— Не беспокойтесь, — сказал Кайе, — все в порядке.

Да что там в порядке! Кайе подумал, что аптекарь упал бы в обморок, если бы знал, что значит этот чек.

— Почему я должен беспокоиться по поводу чека от самого честного и работящего парня нашего города? — Аптекарь поправил себя: — Счет в банке делает тебя таким же значительным человеком, как Дж. П. Морган.

— На какой машине он ездит? — спросил Кайе.

— Кто?

— Дж. П. Морган.

— Он умер. Ты что, судишь о человеке по машине, на которой он ездит? — Аптекарю было семьдесят лет, он очень устал и искал человека, который купил бы его магазин. — Ты, должно быть, весьма невысокого обо мне мнения, я ведь езжу на подержанном «Шеви». — Он протянул Кайе пять купюр по доллару.

Кайе немедленно назвал модель «Шеви»:

— Малибу.

— Похоже, что работа у Даггетта сделала тебя психом по части машин.

Даггетт был хозяином агентства напротив, где он торговал спортивными машинами. И у него был еще магазин в Нью-Йорке.

— Где ты еще работаешь, кроме Даггетта?

— На бензозаправке. И обслуживаю столы по уик-эндам на Шканцах.

Кайе был сиротой, он жил в меблированных комнатах. Его отец служил у подрядчика по садовым работам, мать была горничной в «Хауард Джонсон» на выезде из города. Они погибли при столкновении лоб в лоб, прямо перед «Хауард Джонсон», когда Кайе было шестнадцать лет. Полиция сказала, что катастрофа произошла по их вине. У его родителей не было денег, их подержанный «Плимут Фьюри» был полностью разбит, так что даже машины не осталось.

— Кайе, я тревожусь за тебя, — сказал аптекарь. — Только работа и никакой радости. Все еще не накопил на машину?

В деревне все знали, что Кайе так много работает, чтобы купить машину. У него не было девушки.

— Слышали когда-нибудь о «Мариттима-фраскати»?

— Нет. И думаю, что вообще никто о такой не слыхивал.

Кайе с сожалением посмотрел на аптекаря.

— Два года подряд выигрывала гонки в Авиньоне — была лучше «ягуаров», «мерседесов» и всех остальных. Гарантированно делает сто тридцать по прямой. Самая прекрасная машина в мире. У Даггетта есть одна такая в нью-йоркском магазине. — Кайе привстал на цыпочки. — У нас здесь никто ничего подобного не видел. Никто.

— Почему ты не хочешь поговорить о «форде», или «шевроле», или еще о чем-нибудь, что мне известно? «Мариттима-фраскати»?

— Не тот класс. Вот почему я о них не говорю.

— Класс! Вы только послушайте, кто рассуждает о классе! Он моет полы, драит машины, обслуживает столы, заливает бензин, и ему нужен класс или ничего!

— У вас свои мечты, у меня — свои, — сказал Кайе.

— Я мечтаю о том, чтобы быть молодым, как ты, и жить в деревне такой же милой и приятной, как эта, — сказал аптекарь. — Ты можешь получить класс и...

Когда Кайе вошел, осанистый Даггетт, типичный житель Нью-Йорка, который держал открытым это отделение своего магазина только летом, продавал машину джентльмену в твиде, с изысканными манерами.

— Мистер Даггетт, я вернулся, — сказал Кайе.

Даггетт не обратил на него никакого внимания. Кайе уселся на стул ждать и мечтать. У него сильно колотилось сердце.

— Понимаете, это не для меня, — сказал посетитель. Он с удивлением смотрел на МГ, приземистую спортивную машину. — Это моему мальчику. Он говорил об одной из этих штучек.

— Прекрасная машина для молодого человека, — сказал Даггетт. — И для спортивной машины вполне разумная цена.

— Он сейчас бредит какой-то другой машиной, что-то вроде Мара...

— «Мариттима-фраскати», — сказал Кайе.

Казалось, Даггетт и посетитель удивились, обнаружив рядом с собой Кайе.

— М-м, да, именно это, — сказал покупатель.

— У меня в городе есть одна такая. В начале недели я мог бы доставить ее сюда.

— Сколько?

— Пятьдесят шесть сотен и пятьдесят один доллар, — сказал Кайе.

Даггетт вяло, с досадой ухмыльнулся.

— У тебя, Кайе, хорошая память.