Нежное дыхание смерти

– Вот как… – удивилась Даша. – И ты не узнала, кто ему сделал заказ?

Хотелось бы узнать, конечно… – согласилась Алла. – Не столько потому, что я беспокоюсь… Хотя и беспокоюсь тоже – ну, как заказчик остался недоволен и предъявит мне претензии? А больше потому, что хочется увидеть, что он сделал перед смертью. Ведь это немыслимо – работать в таком состоянии!

– Да, – неопределенно сказала Даша. – Ал, ты еще не ложишься? Можно… Можно, я забегу к тебе?

– Давай! – внезапно согласилась Алла, которой вначале не слишком хотелось видеть бывшую подругу. – Всего одиннадцать.,. Ты успеешь до часу домой?

– Не в первый раз, – ответила та.

И точно – раньше они часто навещали друг друга. Даша жила на «Приморской» станции метро, а Алла – на «Василеостровской», так что их разделяла одна остановка. В те дни, когда Алла бывала загружена работой и не надеялась успеть в клинику на свидание с мужем, то вечерком накануне завозила Даше продукты и разные мелочи, которые могли потребоваться Аркадию, и была уверена, что подруга не подведет и передаст их. Когда кончилось лечение, потребность во взаимных визитах отпала. И теперь Алла ждала Дашу с некоторым трепетом, сама себе боясь признаться, что завидует ей – как завидуют молодости и красоте.

– В конце концов, нам больше нечего делить, – сказала она своему отражению в зеркале. – У нас нет ничего общего. Кроме воспоминаний.

Даша явилась с рекордной быстротой – через полчаса. Алла расцеловала холодную разрумянившуюся щеку подруги и поставила чайник на плиту. Женщины уселись на кухне и пытливо оглядели друг друга – при этом Алла произвела более тщательный осмотр.

«Ничего, – решила она. – Но нельзя сказать, чтобы расцвела. Все та же. Те же волосы, глаза… Стоп, глаза другие. Что с ними? Боится чего-то? Тревожится? Вот дурочка… Неужто думает, что я могла его ревновать?! Да самое большее, к чему я могла его ревновать, – это к порнографическому журналу. Женщины в чистом виде были ему уже недоступны».

И она ободряюще улыбнулась Даше.

– Кофе у меня дрянной, растворимый, – предупредила Алла. – Но другого нет.

– Брось ты… – протянула Даша. Она отогревалась в теплой кухне, и ее щеки медленно возвращались к обычному цвету – тусклому, смугловатому. – Рассказывай. Я пришла, потому что мне показалось, что разговор не телефонный.

– Для меня нет такого понятия, – отмахнулась Алла. – Кому я нужна, чтобы меня подслушивали.

– Дело касается наркотиков, – тихо возразила медсестра.

Она осматривала кухню, и Алла поняла, что ей до смерти хочется в комнату, посмотреть, как много осталось там от Аркадия. И она вполне извинила это женское любопытство.

– Ладно, осторожная ты моя, – преувеличенно дружелюбно согласилась Алла. – Раз ты такая подкованная в этих делах, то скажи вот что… Почему он снова начал колоться? Что могло его на это толкнуть?

– Об этом больше должна знать ты. Это могло быть все, что угодно… Прежде всего, безволие… Или соблазн…

– Ну, это-то понятно! Но должно было быть еще что-то… Соблазны возникали всякий раз, как появлялись деньги. А деньги появились. Но бывало же и так, что деньги не мешали ему держаться… Не колоться… А тут не удержался… Знаешь, что я думаю? Что он провел некоторое время в какой-нибудь наркоманской коммуне… Знаешь, таких полно…

– Знаю, – поморщилась Даша. – Из таких коммун целым не уйдешь… У меня сейчас двое доходят в палате… Оба попали прямо из «Сучьей слободки».

«Сучья слободка», про которую Даша некогда рассказала Алле немало жутких вещей, была всего-навсего несколькими домами нежилого фонда, располагавшимися на задворках Петроградской стороны. Но эти несколько домов являлись рассадником заразы, где пропадало ежегодно множество баловавшихся наркотиками людей. А те, что не пропадали, – доходили в больнице. Наркотики, по словам Даши, употреблялись самые некачественные, иногда в жутких смесях. Клиенты «Сучьей слободки» выживали редко. Чаще всего их здоровье было настолько подорвано, что лечение оказывалось неэффективным.

– Ты думаешь – он там пропадал?! – сделала большие глаза Алла. Только тут она вспомнила, что не сообщила подруге насчет двухмесячной отлучки Аркадия перед его действительным отъездом в Венецию. И она выложила все, что узнала от комиссаpa Арицци, помянув его недобрым словом. Даша отшатнулась, услышав новости.

– Постой… – заговорила она, мучительно стараясь собраться с мыслями. – Он что же – соврал тебе, что находится в Венеции?!

– Ну да! – подтвердила Алла, радуясь, что новость не вызвала у Даши ехидной реплики. «А ведь она вполне могла бы позлорадствовать – вон, мол, как он ее обманывал!» – Конечно же соврал! Это было все из той же оперы, что и академия… Только чтоб я успокоилась и ничего не проверяла! Понимаешь? А сам в это время подхватился и отправился якобы в Венецию, а на самом деле в какую-нибудь там «Сучью слободку»!

– Ужасно… – шептала Даша, остановившимися глазами глядя сквозь стену.