Нежное насилие

Мужчины слегка кивнули друг другу. Эрнст Клаазен при этом чуть улыбнулся.

Жан-Поль был явно рассержен.

– Итак, это все-таки произошло, – выдохнул он.

– Что ты хочешь этим сказать? – мягко спросила Катрин, хотя отлично поняла смысл его слов.

– Значит, мое подозрение не было напрасным.

– Ну, знаешь, – невозмутимо заметила она, – думай, что хочешь, мне это теперь совершенно безразлично.

– Желаю вам самого приятного вечера! – добавил Клаазен с подчеркнутой галантностью.

Катрин и Эрнст откланялись и пошли в другую сторону.

– Не будет ли с моей стороны нескромно, если я спрошу, что именно имел в виду этот достойный человек, упоминая о своих подозрениях? – спросил Клаазен. – В отношении чего он считает себя правым? Катрин рассказала ему все.

– Ну, так, значит, я должен быть ему благодарен. Кажется, это он привел тебя к мысли, что можно смотреть на меня как на мужчину.

– А когда ты впервые увидел во мне женщину, а не только внештатную сотрудницу?

– С того самого момента, когда ты впервые появилась в нашей редакции. На тебе был костюм цвета розового дерева и белый шелковый пуловер.

– Ты запомнил? – поразилась она. Его слова произвели на нее сильное впечатление.

– Я помню все, – заверил он.

Второй акт оперы был столь же волнующим, как и первый: сюжет развивался, а музыка стала еще проникновеннее. Но ни разыгрывавшиеся на сцене события, ни музыка уже не доходили до сердец Катрин и Эрнста. Они уже утратили готовность поддаваться очарованию спектакля – их души воспринимали только друг друга.

– Предлагаю пожертвовать последним актом! – сказал он в начале второго антракта. – Или тебе это было бы очень досадно?

– Вовсе нет, – сразу же согласилась она, – я все равно не люблю те сцены, где они так бессовестно дурачат несчастного старого болвана фон Лерхенау. Может быть, он это и заслужил, но я все равно всегда находила это недостойным.

Они спустились в гардероб, он подал ей накидку, и они вышли на ночную улицу. Вечер был прохладный и немного пасмурный.

– Куда направимся? – спросил он.

– Возьми меня к себе домой!

– Ты действительно хочешь этого?

– Да, Эрнст.

– Но я ведь ничего не обещаю тебе в будущем.

– Ты уже столько выполнил, не давая никаких обещаний, что новые мне вовсе и не нужны.

Они целовались под фонарем до тех пор, пока страсть совсем не захлестнула их.

Катрин оставалась с ним всю ночь, а когда ранним утром ехала домой, серый город лежал в розовом мерцании рассвета.

Даниэла наслаждалась днями каникул на Майорке. Они с бабушкой жили в хорошем, фешенебельном отеле «Плаза» с огромным плавательным бассейном под пальмами. Здесь были дети всех возрастов, мальчики и девочки, и Даниэла сразу нашла друзей. Целыми днями она резвилась в воде, на пляже и на игровой площадке. Только время приема пищи и сна она проводила с Хельгой.

Хельга тоже была довольна отдыхом, тоже заводила знакомства, но, в отличие от Даниэлы, ограничивалась лишь отдельными беседами, мило проведенным вечером или совместной прогулкой. Остальное время она нежилась на солнце или лежала в тени, по нескольку раз в день проплывала круг по бассейну, много читала и вязала. Еще не признаваясь себе в этом, она начала скучать.

Раньше и Катрин, и Хельга всегда планировали отдых так, чтобы доставить удовольствие прежде всего Даниэле. Но все же они, две женщины, могли обмениваться впечатлениями, посмеяться над какими-то эпизодами. Теперь же Хельга впервые была предоставлена самой себе.

Она полагала, что Даниэла хоть иногда могла бы покинуть свое детское общество и составить ей компанию. Но Даниэле это и в голову не приходило.

Однажды Хельга хотела убедить внучку поиграть в карты. Но Даниэла отказалась.

– В такую чудесную погоду? Нет, карты для холодных зимних дней.

Хельга навязываться не хотела, так что своего предложения не повторила.

В тот день, когда администрация отеля организовала экскурсию в горную местность Сьерра де Леванте, ей тоже не удалось уговорить Даниэлу принять участие. Девочка утверждала, что в автобусе ей станет дурно.

– Ничего страшного не случится, – возражала Хельга, – зато увидишь знаменитую «Куэва дель Драх», огромную известковую «Пещеру Дракона». Явно стоит рискнуть.

– А вот Маркус с родителями проделал эту экскурсию несколько дней тому назад и говорит, что было скучно аж до тошноты.

Хельга охотно поведала бы внучке, какого она мнения о ее дружбе с этим Маркусом – грубым, толстым, дурно воспитанным мальчишкой. Но зная, что подобными разговорами лишь восстановит внучку против себя, махнула рукой. Ведь с их отъездом эта дружба все равно навсегда оборвется, так что нет смысла тратить время и силы.

– Я понимаю, конечно, что ты предпочитаешь беситься со сверстниками, – заметила она. – Что ж, пусть тебе будет хорошо. Ведь, в конце концов, это – твои каникулы. Но неужели ты совсем не думаешь обо мне?

– Конечно, думаю. Если спросишь меня, я скажу, что ты можешь спокойно ехать на экскурсию. Я уж как-нибудь проведу день самостоятельно.

– А если со мною что-нибудь случится?

Даниэла широко раскрыла свои черные глаза.

– Случится? Что, например?