Нежное притяжение за уши

Отправив Гегемоншвили на помощь паталогоанатомам, укладывающим жениха в «труповозку», Иван пошел общаться с представителями следственно-оперативной группы. Они активно бегали по дому и искали следы преступления. Вскоре их начальник — грустный дядечка, сплошь испещренный веснушками и морщинками, — подошел к Федорчуку. Как оказалось, его ребята уже разузнали, что выстрел был произведен, скорее всего, из комнаты на втором этаже, выходившей окошком на лужайку.

— Оружия не обнаружено, но зато мы разыскали вот что, — доложил он, поднося к носу Федорчука пакетик с тусклой винтовочной гильзой.

Следователь кивнул.

— Отправьте на экспертизу. А свидетели что?

— Мы пока согнали всех в холл и поставили часового, чтобы они, не дай Бог, не расползлись. Хотя половина из них не то что ползать, сидеть не в состоянии.

— Богатая свадьба была?

— Весьма, весьма.

Вообще-то Федорчук хронически не высыпался, так как вот уже три ночи подряд читал Жоржа Сименона… А тут надо допрашивать перепившихся свидетелей… Но его отношения к работе никто не мог поколебать, поэтому он постарался стряхнуть с себя сонливость и направился в дом.

В холле горел свет. Здесь и вправду было полно народу: те, кто мог говорить, говорил — громко, надрывно и вместе со всеми остальными. Прочие же клевали носом и даже храпели. Но не успел Федорчук как следует оглядеться и выбрать, за кого ему браться в первую очередь, как к нему подскочила какая-то чернявая коротко стриженая девица и абсолютно трезвым тоном произнесла:

— Слушайте, мне нужно домой! У меня мама беспокоится! — Голос ее вздрагивал, зрачки метались, и вообще весь облик был совершенно перепуганный. — Скажите своим людям, чтобы меня немедленно отпустили!

Федорчук смерил ее взглядом. Вот так всегда: если рядом с женщиной совершается преступление, она непременно впадает в прострацию. Правда, эта пока еще держала себя в руках и не порывалась рыдать и биться в истерике.

— Тогда давайте начнем допрос с вас, — миролюбиво предложил Иван, стараясь не натолкнуть ее на данную мысль.

Девица с готовностью кивнула.

— Записывайте: я, Мария Владимировна Иголина ничего не знаю, ничего не видела и понятия ни о чем не имею. Я просто приехала сюда с пиротехниками, которые делали фейерверк.

Федорчук воззрился на свидетельницу в недоумении. Вообще-то девушка была ничего — симпатичная. И если бы не хмурилась и не глядела на него, как санитарка на таракана, то была бы и вовсе нормальной… Но Мария Владимировна вызывающе надувала губы, так что ему пришлось придать своему голосу крайне занудный оттенок и повести себя по-бюрократски.

— Ваши выступления, гражданочка, здесь совсем неуместны. И давайте договоримся отвечать на вопросы в нормальном рабочем режиме… — Тут Федорчук отметил про себя, что у девушки еще и ноги красивые, и от этого густо покраснел.

Мария Владимировна вскинула на него яростные глаза.

— Я и так вам нормально отвечаю!

Федорчук покраснел еще больше, передохнул и поспешно нахмурился.

— Знали ли вы покойного жениха?

— Нет, — твердо ответила свидетельница. — Я его даже не видела. Ни в живом, ни в мертвом виде.

— Как так? Вы же были у него на свадьбе!

— Да говорю же, что нет! Я приехала сюда с пиротехниками. Просто так… Посмотреть на этот идиотский салют… Сначала я каталась на качелях — вон там, у березы. Потом меня Руслан поставил сторожить, чтобы гости не вломились на территорию стрельбища, потом начался фейерверк, и тут все заорали, что убили жениха! Все. Больше я ничего не знаю… Даже не могу вам указать, кто конкретно орал, потому что на улице было темно!

Мария Владимировна судорожно передохнула и сжала губы. То, что иногда людей убивают буквально при всем честном народе, потрясло ее до глубины души.

А Федорчук вдруг понял, что перед ним находится совершенно особенная девушка, упускать которую будет непростительным идиотизмом с его стороны.

— А что было дальше? — на автомате спросил он, всеми силами придумывая, как бы ему познакомиться с ней поближе.

Но Мария Владимировна не заметила его внезапного порыва.

— А дальше примчались ваши ненормальные менты и арестовали меня! — произнесла она сквозь зубы, все так же гневно глядя на Федорчука. — И вот с этим вам действительно надо разобраться: это нарушение элементарных прав человека!

ГЛАВА 2

Все происшедшее в ночь с субботы на воскресенье произвело на Машуню неизгладимое впечатление. Мало того, что почти у нее на глазах убили человека, мало того, что она сама напугалась до полусмерти, так еще этот ненормальный следователь Федорчук Бог весть сколько времени выспрашивал ее о каких-то совершенно не относящихся к делу вещах: сколько ей лет, где она работает, замужем ли она…

— Нет, ну надо же — какой кретин! — возмущалась Машуня, рассказывая обо всем Василисе.

В понедельник с утра у той выдалось несколько свободных минут, и она с удовольствием выслушала историю коллегиных похождений. Но в силу специфики работы Василисе во всем мерещились признаки нарождающихся или угасающих семейных отношений.