Нежное рабство (СИ)

Воскресенья были для нее чем-то особенным, что давало ощутить иной привкус жизни. Привязанности и ценности менялись, все чаще давая Милитрэ иную картину восприятия. Она больше не была ведома инстинктами своей мятежной души, а полагалась больше на разум и свои навыки, каждый день, проверяя их с особой точностью, закаляя саму себя.

С каждым возвращением домой, она менялась все больше, в конце концов, став по-настоящему талантливой десантницей, в чьем будущем фигурировали большие успехи. Клио гордилась сестрой, была искренне счастлива за ее успехи, и каждый ее выходной становился для Клио маленьким праздником.

Конечно, ей было очень трудно привыкнуть к пустоте и одиночеству, какое настигло ее резким потоком, в виде целых шести дней. С угрюмой улыбкой она вспоминала моменты, как была счастлива, когда сестра уезжала на свои соревнования, отсутствуя целыми неделями, и в течение всего этого времени она была избавлена от бесконечных подтруниваний сестры. Теперь же, она была искренне расстроена. В первые поры она подолгу плакала в подушку от тоски, но все это прошло, и теперь - она с улыбкой встречала ее каждую неделю, стараясь делать этот день незабываемым.

Милитрэ часто шутила, что она практически каждую неделю, как отслуживший солдат, что возвращается домой, к его дождавшейся девушке, но Клио быстро заставляла ее замолчать очень умелым способом, что нравился им обоим. В понедельник Милитрэ часто приходила сонная, но бесконечно довольная, что не могла хоть как-то омрачить ее настроения и последующей работы.

На службе она успела подружиться с некоторыми сослуживцами, среди которых была давно бывалая вояка, что уже успела вкусить всех опасностей, что были за пределами безопасной и мирной Цитадели. Ее звали Лире. Милитрэ, подобно девочке, любила заслушиваться ее рассказами о стычках с пиратами, контрабандистами и прочими похождениями, мечтая, что когда-нибудь и она, наконец, сумеет вырваться в Космический Патруль.

Обычно, Милитрэ вместе с этой азари несли ночную вахту, патрулируя или охраняя какие-то определенные участки изолированной зоны. Соседство опасных преступников, а изредка и психов - успело уже стать Милитрэ, как ни странно и не жутко - почти родным. Так или иначе, к этому она смогла быстро привыкнуть, в то время как остальные дергались и шарахались от каждого подозрительного звука, звучавшего здесь. Милитрэ уже знала, что истинной опасностью было отсутствие какого-либо шума, ибо это значило, что в скором времени начнется очередной бунт или побег какого-то преступника.

Сейчас, стоя на границе, отделяющей безопасную Цитадель и тюремную зону, на пару с Лире, они обе заметили пребывание челнока, что гордо был отмечен символикой Матриархата. Из него вышли несколько десантниц, чьи лица были скрыты за непроницаемыми шлемами, а также были вооружены одними из самых опасных винтовок, что разрабатывались в военном деле. Одна из десантниц подошла к ним, кротко скомандовав:

- Позовите свою коммандос. У нас приказ прямиком от Матриархата.

Лине без лишних слов активировала свой инструметрон, пока Милитрэ любопытно осматривала прибывший челнок, замечая, что тот был разработан для перевозки опасных преступников. Это подтверждал и такой вид десантниц, что стояли подле транспорта, с оружием наготове. К тому же, как было уже сказано - приказ поступил от самого Матриархата, что давало понять, что там точно необычный преступник.

Как только их коммандос прибыла, то она около минуты выслушивала от одной из десантниц что-то явно неприятное, поскольку лицо азари так и давало понять, что привезенное, явно, может доставить кучу проблем. После уеденного разговора, десантница кротко махнула рукой, приказывая остальных действовать, и в следующее мгновение из челнока вывели облаченную в какое-то подобие робы азари. Ее голова была скрыта длинным черным капюшоном, руки скованы за спиной электро-магнитными наручниками, а на ногах были похожие кандалы. Ее окружили биотикой и повели вперед, так и, опасаясь, что та может что-то сделать.

Милитрэ поняла без слов, что перед ними явно прославленная заключенная, а судя по тому, как ее сковывают и ведут - она была крайне опасна. Лире и Милитрэ позвали следом и пока они шли, Т’Мари с угрюмостью понимала, что им, видимо, предстоит теперь присматривать за ней. Не самая лучшая перспектива, но никуда не денешься. Она понимала, на что идет, когда подавала свое заявление и отступать перед мимолетным страхом не собиралась.

Они прошли в самую изолированную часть тюремного блока, где был лишь строгий карцер, с минусовой температурой, куда пускали специальный газ, предназначенный для вечного усыпления преступников, дабы те пребывали в анабиозе. Экран, что висел по центру над дверью карцера, показывал, что творилось внутри, а самих окон и каких-либо створок для стороннего наблюдения - не было. Полная изоляция.