Нежное укрощение ярости

Ведь он тоже имеет желания, ведь он тоже что-то чувствует. Мы партнёры, мы встретились и договорились, что будем вместе.

Что я там вообще думала!? Но что вообще можно думать, когда просыпаются неконтролируемые женские инстинкты?

Голова-то может и думает, да только смотрю на зверюгу, а внутри все замирает. Что я знала о себе, если не знала за собой такого?

А ты, мать природа, не лишена иронии! Вот тебе — появляется перед глазами экземпляр, и попробуй теперь сама себе объяснить, почему у тебя сейчас так горячо внизу живота.

Ну, что, Марго? Какие теперь у тебя представления? Может есть ещё убеждения? А что на счёт правил?

Яр закончил с колесом. Водитель принёс ему бутылку воды. Зверюга отошёл чуть поодаль от автобуса, позвал сына и попросил полить из бутылки.

«Не собирается же он сейчас и торс освежить?», — подумала я. Ну нет. На это я точно смотреть не собираюсь! Не хватало мне ещё каких-нибудь открытий в себе!

Я отвернулась от окна. Встала и для уверенности пересела на другую сторону автобуса.

Вскочила, схватила рубашку и отнесла на то место позади салона, где сидел Яр. Что-то я не хочу, чтобы он подходил ко мне близко, пока не наденет свою рубашку.

Хватит с меня на сегодня первобытных эмоций!

Наконец, все закончилось. Колесо поменяли, пробитое убрали.

Яр поднялся в салон, кажется, я слышала позади себя женский вздох. Да я и сама еле сдержалась.

Он огляделся в поисках рубашки, глянул на меня. Я тут же уставилась в окно.

Здесь же в проходе суетилась какая-то мамашка, рядом с моим сиденьем, и Яру пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться.

И в этот момент я повернулась. Боже! Моё лицо оказалось на уровне его паха, я чуть носом туда не ткнулась! Я вся мгновенно вспыхнула.

Отвернулась, но он, кажется, заметил эту мою реакцию.

«Да, проходи ты уже скорее!», — взмолилась я мысленно.

Глава 13. Хищник среди травоядных

Все расселись по своим местам и автобус двинулся дальше.

Когда приехали на место, родители разбрелись с детьми по ферме глядеть на лам и оленей.

Детям я дала задание — примечать особенности этих удивительных и милых животных, чтобы передать их на рисунке. Собраться мы должны были вместе через пятнадцать минут.

Здесь же был большой пруд, где плавали лебеди и важно разгуливали по берегу деловые толстые гуси. Здесь была спасительная тень.

Жара тянула свои солнечные лапы и сюда под густую листву, но пока не могла добраться.

Я готовила мольберты, бумагу, карандаши и краски. Ставила раскладные стулья. Скоро сюда соберутся дети, и мы начнём занятие.

Пока я все это делала, краем глаза увидела Марата. Он прятался за ближайшим деревом и наблюдал за мной.

— Поможешь мне? — спросила я его.

Он отвернулся и отбежал подальше.

К поляне стекались дети. Им не хотелось рисовать на такой жаре, в таком прекрасном, полном соблазнов месте.

Им надо было кормить коз, и кидать в пруд камешки. И я их прекрасно понимала, я бы и сама растянулась на траве с книгой.

— Ну что, кто сегодня не хочет рисовать? — крикнула я.

Дети заголосили «я, я, я» и подняли руки.

Родители напряглись. Они потратили на эту экскурсию свой выходной и деньги. Я им подмигнула.

— А мы и не будем рисовать, мы будем играть! Ну-ка смотрите. Я сейчас подойду к Лёве и нарисую, — я подошла к мольберту Лёвы, нарисовала клюв гуся, и спросила, — что же я нарисовала? Кто угадает, тот сможет дорисовать это.

Маленькая Стася деловито сказала:

— Это пипка гуся.

— Тогда ты его и рисуешь. Ну-ка, где у нас тут гуси?

Стася показала на гусей.

— Посмотри, что от клюва идёт у гуся?

Стася, высунув от усердия язык, принялась дорисовывать гуся. Остальные дети наперебой просили нарисовать на их мольбертах детали.

Через десять минут все молча трудились за мольбертами. Все, кроме Марата.

Они с отцом стояли поодаль у пруда и смотрели оба на меня. Большой зверь и его маленький зверёныш.

Я направилась к ним. Присела на корточки перед Маратом.

— Ты не хочешь играть в такую игру? — спросила я его.

— Хочу, — буркнул Марат.

— Пойдёшь со мной?

Он мотнул головой. Непростой парень. Я в отчаянии взглянула на Яра. Он пожал плечами. Он тоже не знал, что делать с сыном.

— Ладно. Тебе какое животное нравится? — снова подступилась я к Марату.

— Этот, — ткнул он в лебедя.

— Какой цвет ты бы выбрал, чтобы его нарисовать?

— Синий.

— У меня такой есть, и я тебе помогу. Не у всех всё сразу получается, порой надо много раз попробовать. Понимаешь? Давай попробуем десять раз. Если на десятый раз не получится, значит, я больше не стану просить тебя об этом. Идёт?

Марат подумал, серьёзно кивнул. Затем взял меня за руку и сам повёл к мольбертам.

Я обернулась и глянула на его отца. Яр смотрел на меня таким странным взглядом. Не тем въедливым, жёстким, а задумчивым, быть может, даже ласковым.

Я бы и не хотела ничего себе надумывать лишнего, чтобы не заблудится в иллюзиях, но как только я оборачивалась или нечаянно бросала взгляд в сторону Яра, я снова и снова натыкалась на его взгляд.

Вот зачем это? Что он хочет и хочет ли? Как мне не думать о нем, если кажется, что он ежесекундно думает обо мне?