Нежное укрощение ярости

Лицо скрыл килограмм косметики, какие-то блестки, так и хотелось крикнуть в эти слои: «Ау, ты тут, Люба, ты жива? Тебя вытащить оттуда?». Уверена, что такая алая, кружевная Люба уже красуется в замысловатой позе во всех своих аккаунтах.

И в сети она вся такая, как любит Игорь — обольстительно сверкающая, гламурно-идеальная. Мама дорогая, видел бы он вблизи эти слои.

— Ты кого-то ждешь? — спросила я её, перестав удивленно таращиться.

— Да я прилегла с книгой, услышала, как входная дверь открылась, решила глянуть, вы пришли или, — она взяла паузу и осмотрела меня с ног до головы, — ты одна. А где твой ухажер?

— Ты о ком? — спросила я, удивленно.

— О Яре, конечно, видела я в окно как ты садилась к нему в машину. А ты шустрая, Марго, хотя кажешься такой тихоней, — Люба хитро прищурилась.

— Он не мой ухажер. Во-первых, он отец нашего ученика, во-вторых, он предложил мне подработать.

— Ну ещё бы, когда предлагают работу, боссы самолично заезжают за будущими наемными работницами на дорогущих тачках и везут в ресторан, — усмехнулась Люба. — И как, ты приняла предложение?

— Нет. Я не стану его принимать.

— Денег, что ли, мало платит? И что за услуги такие ему понадобились?

— Денег много, а услуги все те же, что и у меня в художественной школе, только ученик один. Его сын.

— Тогда что с тобой не так? — Люба чуть за голову не схватилась, в ее глазах я была сумасшедшей. Но как мне объяснить всё? Но Люба оказалась не промах. — Ага, я поняла, он что-то сделал такое, из-за чего предложение оказалось неприемлемым.

— Я не могу об этом говорить, — попыталась я увильнуть, но Любу сложно было удержать.

— Он приставал к тебе?

— Люба, честно, я не могу всего объяснить, я даже себе не могу ничего объяснить. Я очень устала. Я запуталась ужасно.

— Так вместе бы и распутали.

— Может быть, попозже. Мне нужно побыть одной.

Люба усмехнулась. Тут же хлопнула себя по лбу.

— Слушай, твой бывший в дверь тарабанил. Угрожал. Я его послала, но он все равно продолжал что-то вопить. Я бы на твоем месте его поостереглась. Кажется, ты его сильно задела.

— Поорет и успокоится, — устало махнула я.

Я набрала полную ванную, зажгла свечи, капнула несколько капель масла пачули — его густой запах напоминал мне лес, наши брожения с мамой по лугам, мама учила меня собирать травы и засушивать в книгах.

Потом из засушенных травинок и цветов мы с мамой вечерами составляли и клеили картины, а папа ворчал и шел делать в сарае очередную рамку.

Мама любит, чтобы на кухне у неё висели рамочки с сухими цветами. Она учила меня подбирать оттенки друг к другу, сочетать цветы разных форм и размеров.

Пачули напоминал мне о тех уютных вечерах.

Наверное, такое воспитание сделало меня «улетевшей», по выражению Игоря. Вместо тусовок и зависаний с подругами я клеила травинки, читала книги, гуляла по лесу.

Кому я такая лесная тут в Москве буду нужна? Яру? Не его поля ягода, подумала я о себе с усмешкой. Он и сам это понимает, поэтому и ведет себя так.

И все же я была ему благодарна. За то, что думаю о нем, за то, что спас от боли предательства, и от той возможной физической боли, которую мог причинить мне Игорь, когда набросился на меня.

Яр, словно отец, защищающий от грубости деревенских пацанов.

Да, отца боялись, он был суров, и пацаны обходили меня за километр.

Меня обидело предложение Яра, то — о сексе, и это — о деньгах, и он был холоден, словно манекен, словно все человеческое в нем замерло. Но еще были проблески жизни: горячей, обжигающей, плавящей мое тело, мою душу.

И столько тоски во взгляде, а в прикосновениях — жадность. Будто я ему очень нужна. Он ведь проговорился: «Ты нужна мне».

Мысли мои приняли неправильный оборот. Я свалилась с обрыва в бушующие воды чувств. В теле ожили его прикосновения. Я закусила губы, чтобы не застонать вслух.

Как он целовал мою шею!

Я ударила по воде кулаком. «Да как мне успокоиться, я не нужна ему, я не нужна ему, повторяй это чаще, Марго-дурочка-Луговая».

Чтобы не думать о Яре, о его глазах, руках, предложениях, о безумии Игоря, которого я теперь боюсь, я принялась за любимые процедуры.

Волосы вымыла. В чашечке смешала филлер для волос с водой, нанесла на всю длину волос, замотала полотенцем и откинулась на спинку ванны. Теперь можно почитать.

Я читала полчаса, слова расплывались, превращались в картины-кляксы сегодняшнего дня, но я усилием воли заставляла себя читать, пока не поняла, что не выйдет ни расслабиться, ни выкинуть произошедшее из головы.

Вздохнув, вымыла волосы, немного подумав, нанесла ароматическое масло на кончики, ещё немного постояла над раковиной, почистила зубы и подумала, что сейчас усну прямо тут, на коврике, если срочно не уйду в комнату.

Наши с Любой комнаты были смежными, маленькими, обе выходили в одну общую гостиную. Мне показалось, я слышу за стеной, как она с кем-то разговаривает по телефону. Я забралась под одеяло и спустя минуту выключилась.

Мне снилось, будто Люба говорит:

— Я его заберу, куда такой простушке тягаться со мной. Ему нужна женщина с лоском.