Нежное укрощение ярости

И они боялись. Их было столько, что можно было накинуться на него разом и скрутить, но все они боялись. Будто знали, не умом, инстинктом, что будут повержены и уничтожены.

Яр молчал, и это молчание было страшнее всего. Савельев зашевелился и попытался подняться на ноги со словами:

— Я тебе это с рук не спущу, Волков, ты сядешь.

Следующий удар снова пригвоздил несчастного к полу. Кажется, я слышала, как что-то хрустнуло. Ведь это я была причиной. Я сказала ему те слова, кинула в лицо обвинение, будто Савельев и он одно и то же.

И теперь кровь, хруст, унижение, и может только для того, чтобы я это увидела. Я разозлила Яра.

Теперь уже все встали перед Яром стеной, стараясь не подпустить зверюгу к его добыче. Но он молча смотрел на них, не видя. Он словно ждал, когда они все струхнут и разойдутся.

Кто бы знал, сколько мощи кроется в одном человеке! А они перед ним словно таяли, стараясь не смотреть ему в лицо, отводили глаза. А потом он просто сделал шаг вперед. И они тут же расступились. Немного, но проход дали.

— Помогай, его ничто не остановит! — сказала мне Кристина и повисла у Яра на руках. — Яр, хватит. Тебе нельзя драться, ты же знаешь! Ты убьешь его!

Я сообразила, что по-прежнему стою и ничего не предпринимаю. А Яр, кажется, совсем не слышал Кристину. Мне было страшно. Но еще я остро, будто все происходящее обострило каждую деталь, каждую мелочь снаружи и внутри меня, чувствовала — он пропадет.

Если его не остановить — наступит конец. И я вдруг так же инстинктом поняла, почему он отстранялся от меня. Чтобы я никогда не увидела и не столкнулась с ним таким. Потому что он себя знал. Он был зверем. А я…

Он сделал еще шаг, Савельев корчился на полу, из сломанного носа хлестала кровь, все защитники посторонились со словами: «Лучше не надо, Яр».

Яр взял Савельева за шиворот, брезгливо поднял, словно паршивого котенка, и поставил на ноги. Тот шатался, ноги подгибались.

Было ясно — Савельев следующего удара не переживет. Яр убьет в нем себя! «Яр, пожалуйста», — кажется, я это лишь прошептала, слабо, никто не слышал, даже я сама себя не слышала.

Во всей этой сцене меня поражало то, насколько спокойно и хладнокровно действовал Яр. Ни одного лишнего движения, ни одного слова. Так нападают на свою жертву волки, которые в отличии от собак не шумят и не лают.

И эта его хладнокровность пугала больше всего. У него словно отключилось сознание и сейчас он действовал исключительно на инстинктах. В желании он был таким же необузданным. Но он мог остановиться. Мог. «Яр, пожалуйста», — снова шептала я, черт возьми, куда пропал голос. Что это? По щекам бегут слезы. И мне уже не страшно. «Мне не страшно, Яр», — шептала я.

В несколько шагов преодолела разделяющее нас расстояние и обхватила его со спины.

— Яр, пожалуйста, — наконец сказала я, вышло сипло, — не надо, милый.

Я гладила его по рукам, я прижималась к нему всем телом. Пусть они смотрят на меня. Пусть жалеют. Дурочка влюбилась в хищника. Пусть.

Тело Яра, такое напряженное минуту назад, вдруг стало мягким.

— Марго? — Он обернулся ко мне, взял меня за плечи, чуть склонившись надо мной. И на моих глазах он преобразился. Ушла ярость, взгляд стал спокойным, внимательным.

Краем глаза я видела, как Кристина смотрела на меня с нескрываемым удивлением.

— Да, пожалуй, хватит, — произнес Яр и нежно коснулся провел по щекам, вытирая слезы. — Почему ты плачешь, Марго? Никто не будет поступать так, как он, ни с тобой, ни с твоей подругой. Ты всегда теперь под моей защитой.

Я физически чувствовала, как все присутствующие здесь глазеют на нас.

Затем он резко отпустил меня, шагнул обратно к Савельеву, схватил того обеими руками и легко, словно тряпичную куклу выбросил его за борт.

— Достаньте его, — сказал он кому-то из команды теплохода, и ушел с палубы, не оглянувшись.

— Человек за бортом! — раздался чей-то зычный голос, и в воду полетел спасательный круг.

Несчастного достали из воды. Он что-то причитал, грозился Яру карой небесной, но тот потерял к нему всякий интерес. А я радовалась, что Люба отомщена. Быстро и стремительно. Без каких-либо сомнений, разбирательств, долгих бесед и обсуждения альтернатив.

Четко и решительно. Простая формула преступления и наказания, претворенная в жизнь настоящим мужчиной.

— Пойдем, — сказала мне Кристина.

Я все еще под впечатлением от случившегося, вся словно в мелкой трясучке. Я растерянно оглядывалась, они смотрели на меня, их взгляды были оценивающими, бесцеремонными. А я при них распустилась «Яр, милый», так откровенно.

Понурилась, закусила губы. А они все равно смотрели, словно я голая.

Да, чувствовала себя голой.

Внезапно Кристина обняла меня за плечи, и это было так неожиданно — надменная, выточенная Кристина обняла меня тепло так за плечи, чуть сжав ладонями в качестве поддержки — и утащила от их глаз.

Мы спустились с Кристиной в бар на основной палубе. Мягко говоря, я была немного растеряна. Было непонятно, чего от меня хочет женщина Яра. Чисто логически ясно: сейчас она мне выдаст за «милого», за то, что Яр послушал, меня, а не её.