Нежное укрощение ярости

Глеб никак не мог понять, чем он хуже Яра. Не мог он понять, о какой вообще любви между Яром и Полиной идет речь, если со стороны они были похожи на безумную испанскую семью из глупого сериала. Ругань каждый день.

То она орет на Яра, то он на нее.

Казалось, что рано или поздно эти двое поубивают друг друга. С каждым годом любовь Глеба крепчала и вместе с тем все больше отравляла его душу и разум.

— А потом мне пришла в голову простая идея, я удивлялся, почему раньше она не приходила в голову. Ведь Полина не утверждала, что любит тебя. Она сказала, что боится тебя, что устала. Я мог стать ее освободителем. Всего лишь надо убить тебя.

Глеб посмотрел в лицо Яру.

— Я бы убил тебя. И был бы прав. Весь мир бы вздохнул с облегчением. Полина бы вздохнула. И мы бы были счастливы обычной спокойной нормальной любовью.

Но тогда, когда я решился воплотить свой план, оказалось, что Полина беременна Маратом. Планы пришлось отложить. Конечно, не из-за тебя, только из-за Полины. Я не хотел ей такого испытания, как смерть мужа, когда она носит под сердцем ребенка. Я стал ждать.

И чем дольше он ждал, тем больше ненавидел Яра. Ненависть, настоянная на годах. Ненависть к сопернику из-за неразделенной любви женщины, помноженная на решимость и на нежелание дальше жить без Полины, превратила Глеба в человека, живущего одной мыслью — убрать с дороги Яра.

Когда он решился претворить план с тормозами в машине в жизнь, конечно, Глеб никак не рассчитывал, что получится так как получится.

Но смерть Полины не только не остановила Глеба, все для него стало еще хуже. Теперь ему было недостаточно смерти Яра. Конечно, он винил исключительно Яра в смерти Полины.

Его рассудок настолько помутился от ненависти, что он уже перестал различать, где добро, а где зло. Кто и в чем виноват на самом деле.

— Ты, наверное, теперь думаешь, что имеешь право не винить себя в ее смерти, да, Яр? — спросил Глеб Яра.

Яр молчал. Он сел в кресло и словно забыл обо всех нас.

Я представляла, какое сейчас переосмысление всех последних лет происходит в нем. Мне хотелось как-то принять в этом участие. Помочь ему. Но сейчас вмешиваться и что-то говорить точно не к месту.

И потому я молчала. Меня трясло. Сказывалось действие препарата, страх, накаленная обстановка, и непредсказуемость — что сейчас будет-то.

Повисла странная пауза, и в этот момент на Глеба бросилась Кристина в одно мгновение расцарапала ему рожу, как бешеная тигрица.

Яр вскочил, прижал ее к себе и оттащил от Глеба.

— Я убью тебя, скотина! — кричала Кристины. — Ты никогда бы не получил Полину. Потому что она пусть и нервная, пусть и стерва, и доводила Яра своими капризами и выходками, но она знает толк в крутых мужиках. А ты еще пытаешься виноватым Яра сделать?! Да, что у тебя в голове, идиот!

Я поняла из этой сцены только одно. Если сейчас случится что-то страшное, Кристина не будет мне помогать. Она скорее поможет Яру расправиться с Глебом. Внутри все похолодело.

Глава 34. Я люблю тебя, хочешь ты этого или нет

В болтовне Глеба Яра поражало одно: он не виноват. Он не виноват в смерти Полины! Все это время он не давал себе жить, дышать, потому что своим характером довел Полину до автокатастрофы.

Несмотря на весь ужас, который нес Глеб, Яр чувствовал себя так, будто тяжелое ярмо, которое он взвалил себе на шею, раскололось и спало с его шеи. Он даже потер это место.

Он считал себя мудаком, последней тварью, недостойным любви, но и Глеб подтвердил то, что столько раз ему объясняла Кристина — Полина была стервой, она его заводила, порой намеренно — такой уж был у нее характер. Порой ему казалось, что она его ненавидит, а порой он сам чувствовал что-то похожее на ненависть.

Яр вдруг посмотрел на Марго. Сидит, распахнув голубые свои глаза, испуганная, готовая сорваться на помощь. Он думал, что рядом с ней в нем просыпается тот же Яр, что был с Полиной, но нет. Она будила в нем жизнь, но не разрушала ее. С ней жизнь была похожа на солнечный луг, а с Полиной — на шторм в открытом море.

С Полиной он завоевывал мир, но с Марго он мог бы позволить себе насладиться своими завоеваниями.

Яр вдруг отчетливо понял, что откровениями Глеба он только что получил право на любовь Марго. Он не убьет ее, потому что он никого никогда не убивал. Быть может, он сможет сделать ее счастливой, потому что она сама — счастье.

Марго смотрела на него, а он на нее. Глеб раньше него самого понял, что Яр влюблен в Марго. Даже себе Яр в таком не готов был признаться. Но Глеб это озвучил, и вот она смотрит на него с немым вопросом: «Это правда?»

Яр освободил Глеба, мол, пошел вон, проваливай. Но Глеба уже несло, и никуда он не уходил. Глеб все говорил и говорил. Его будто прорвало. После того, как погибла Полина, Глебу стала не нужна смерть Яра — больше незачем. Нет, теперь он жаждал Яра уничтожить. Унизить и уничтожить. И начать собирался с его финансовой империи.

Яр вслушивался в речь Глеба, но его все еще отвлекало новое чувство — невиновности. Свободы. Глеб тем временем продолжал.