Нежность

Через полгода Ивашов сделал Светличной предложение. «Когда мы окончательно поняли, что предназначены друг другу, он снова сказал: «Светка, мне кажется, я тебя люблю», – вспоминает актриса. – Я тогда еще очень обиделась за это его «мне кажется»…»

Прежде чем дать согласие на предложение Ивашова, Светличная позвонила маме в Мелитополь, попросила совета. Мама сказала, что не против, и лишь после этого молодые сыграли свадьбу. На календаре был май 1961 года. В качестве подарка молодожены получили от родителей невесты кровать и стол, так как сами они купить тогда все это не имели возможности.

Первое время Светлана и Владимир жили у его родителей. Жили, надо сказать, непросто. Как это часто бывает, отношения со свекровью у невестки не складывались, и дело порой доходило до шумных разбирательств. Володя пытался по мере сил эти конфликты гасить, но без особого успеха. В итоге терпение родителей иссякло, и в один из дней они оставили на столе записку: «Просим освободить нашу жилплощадь!» И это при том, что невестка в скором времени должна была родить. К счастью, соседи Ивашовых оказались людьми гостеприимными – уступили молодым одну из своих комнат. Туда и вернулась Светлана после родов. Сына назвали в честь героя фильма «Баллада о солдате» Алешей. Вскоре после этого Моссовет выделил звездной чете отдельную двухкомнатную квартиру.

Ивашов и Светличная считались одной из самых красивых семейных пар в советском кинематографе. Глядя на них, люди обычно умилялись: дескать, какие они, наверное, счастливые. На самом деле эта актерская семья ничем не отличалась от миллионов других, обычных семей: хватало места и праздникам, и огорчениям. Иной раз случались и ссоры, и даже увлечения на стороне. «Володя был очень красивым, и у него тоже были романы, – вспоминает Светличная. – Он возвращался со съемок, и я чувствовала, что у него нет той радости, которая должна быть при встрече, что он что-то скрывает. И я ревновала. Хотя, возможно, у него не было ничего серьезного. Ревновала и – в отместку – устраивала романы себе…»

Когда в июле 1968 года Светличная снималась в Сочи в «Бриллиантовой руке», за ней стал ухаживать Андрей Миронов. Через 5 съемочных дней Светлана собралась уезжать в Москву. Коллеги по группе устроили ей проводы с шампанским. Светличная, слегка перебрав, отправилась с Мироновым купаться в море. Внезапно она стала тонуть. Услышав ее истошные крики, актер бросился на помощь. И спас ее. Потом они долго целовались на берегу (только целовались!), а утром Светличная улетела в Москву. Так что флирт у них был короткий.

В середине 70-х был момент, когда «звездный» брак вполне мог развалиться. Сама С. Светличная считает так: «Первые десять лет – потрясающие: мы – Ромео и Джульетта. Потом – сложная середина…» В те годы ею внезапно увлекся известный режиссер-сердцеед Андрей Михалков-Кончаловский, и его ухаживания очень даже могли увенчаться успехом. Однако… Актриса вспоминает: «То, что мы с мужем так и не расстались, была не моя заслуга, а Володина. Он понимал, что я – человек очень эмоциональный, даже, может быть, непостоянный, и что у меня могут быть какие-то «закидоны». Но он был однолюб, умел прощать…

Я была противной, Володя – степенным. Он был, как Каренин, очень мягким. Если бы я вышла замуж за другого, наверное, у меня был бы не один муж. Выдержать мои «закидоны» трудно… Я всегда делала глупости. Если кто-то не так отзывался обо мне, я начинала беситься: «Вот гад! Вот зараза!» В очередях иногда вступала в перепалки. А еще, бывает, придешь домой, думаешь: «Надо было вот так сказать! А вот это я не сообразила!» Мне Володя всегда говорил: «Остановись. Промолчи. Нельзя так – от тебя искры летят». И ему от меня доставалось…»

В начале 70-х в семье родился второй мальчик, Олег. Светличная рассказывает: «Снимали меня тогда мало. Так складывалось, что работа уходила на второй план, а на первом была семья. Мы захотели второго ребенка… Я могла бы родить и больше детей. Если бы не профессия, у нас было бы пять или шесть сыновей. Дочерей я не хотела. Говорят, женщины, когда рожают девочек, толстеют. А от парней – нет. Я всегда очень быстро возвращала форму…

По-настоящему детей воспитывал Володя. А я их била. Причем всем, что под руку подвернется. Меня, между прочим, папа тоже лупил. Сейчас я думаю, что можно было бы найти какие-то иные способы воздействия на сыновей, но они меня простили… Володя детей не бил, находил подход, отвлекал, действовал личным примером…

Дети чуть ли не до семи лет верили, что подарки приносит Дед Мороз. А Володя протягивал проволочки, вешал под елку подарки. В полночь он обрезал эти нитки, и с боем курантов подарки падали вниз. У меня бы в жизни на такую подготовку терпения не хватило. Он всю квартиру украшал. Рисовал. Меня нарисовал, как Брижит Бардо, на фоне Эйфелевой башни – я все время мечтала съездить в Париж. Бабу Катю, мою тетю, он нарисовал с ребенком на руках, а ребенок при этом держит молоток. Баба Катя помогла мне вырастить обоих сыновей…»