Нежность

В 1980 году судьба свела Сенчину с человеком, которому суждено было стать ее вторым официальным мужем. Это был руководитель вокально-инструментальной группы «Цветы» Стас Намин. (Настоящее имя – Анастас Микоян.) Он родился в знаменитой семье – его отец Алексей Микоян был сыном члена Политбюро Анастаса Микояна. Свое имя Намин получил в честь деда, однако в дальнейшем, чтобы прекратить всякие разговоры о своем происхождении, решил его поменять и стал Стасом Наминым (Нами – имя его мамы).

До встречи с Сенчиной Намин уже был один раз женат, в этом браке у него родилась дочь Маша. Однако в конце 70-х брак распался. В 1980 году, на концерте в честь Александры Пахмутовой, который состоялся в Москве во время Олимпийских игр, судьба свела Намина с Сенчиной. Они столкнулись около гримерки, разговорились. Стас предложил после концерта покататься на машине. Сенчина согласилась. В итоге они проездили до утра. Вспоминает Л. Сенчина: «Стас сразу стал близким человеком. Оказалось, что с ним легко и хорошо, хотя это и нельзя было назвать внезапно вспыхнувшим чувством. Все выглядело очень красиво, искренне и по-настоящему… Прежде чем пожениться, мы долго встречались…

Стас – потомственный интеллигент, эрудированный, острый на язык. Он приобщил меня к литературе, классической музыке. Благодаря ему я поняла, что, оказывается, многого в жизни не знаю. На время я даже оставила сцену – наступил период сомнений, поиска себя.

Мы могли проговорить на кухне до 8 утра, как две подружки. Вели здоровый образ жизни: без сигарет, без алкоголя, без мяса. Стас очень прислушивался к моему мнению, я, в свою очередь, тоже во всем с ним советовалась…»

После замужества Сенчиной пришлось жить на два дома: сын Вячеслав с ее матерью оставались в Питере, а дом Стаса находился в Москве. В 1983 году Сенчину вынудили покинуть Ленконцерт. Почему-то это совпало с уходом с поста первого секретаря обкома Г. Романова (его перевели в Москву). Певица вспоминает: «Мне тогда так и сказали: «Твое время кончилось». Меня просто выжили из Ленинграда. Кто там в меня из «шишек» еще был влюблен, не знаю. Может, я прошла мимо кого-то и не поздоровалась? А директор Ленконцерта был трусом, и мне перестали давать аппаратуру, не делали афиш, не шили костюмы. Ленконцерт не платил моей костюмерше, моему звукорежиссеру, музыкантам, не повышал ставку мне. И тогда Стас Намин пригласил меня в Магаданскую филармонию. Конечно, мы никуда не уезжали, просто перекинули туда трудовые книжки и работали уже от них».

Какое-то время Намин управлял карьерой жены, крепко держа в своих руках весь ее творческий процесс: составлял репертуар, организовывал гастроли, набирал музыкантов. Но в середине 80-х его практичность стала раздражать Сенчину, и она взбунтовалась: создала свой ансамбль. На место музыкального руководителя пригласила Игоря Талькова – никому тогда не известного певца, выступавшего в дешевых кабаках. Очень скоро Игорь влюбился в нее.

Люди, которые наблюдали за отношениями Сенчиной и Талькова, были уверены, что у них роман. Но, по словам певицы, ничего между ними не было. Они действительно проводили вместе много времени (даже занимались зарядкой по утрам и купались в море по ночам), но отношения у них были как у брата с сестрой. Во всяком случае, со стороны Сенчиной. А вот Тальков ее действительно любил, но, увы, безответно. Завершились их отношения неожиданно, причем по вине Талькова, надумавшего делать сольную карьеру. Игорь ушел из ансамбля Сенчиной, хотя она буквально умоляла его остаться. Даже сама стала исполнять некоторые его песни. Потом пожаловалась мужу, но и тот не сумел вразумить Талькова. Когда они встретились втроем дома у Сенчиной, Стас спросил Игоря: «Почему ты уходишь?» Тот ответил: «Я люблю Люду». – «Ну и что? Я тоже ее люблю, – сказал Стас. – Давай запишем диск, и проси что хочешь – все исполню».

Но уговорить Талькова так и не удалось. Судя по всему, он просто хотел доказать женщине, которую очень любил, что он и сам по себе величина. И доказал. Правда, в итоге заплатил за это жизнью.

Между тем брак Сенчиной и Намина на рубеже 90-х распался. Л. Сенчина рассказывает: «Стас оказался очень ревнивым человеком – и по-человечески, и творчески. Он отлучил от меня очень многих людей. Только он решал, с кем мне общаться, а с кем – нет. Я, например, приглашаю к себе в дом композитора, а Стас недоволен. «На фиг тебе, – говорит, – ездить на гастроли? Тебе что, деньги нужны?» На этой почве мы постоянно ссорились. Он мне часто повторял: «Я не хочу, чтобы моя жена пела музыкальный хлам. Настоящей певицы достоин репертуар, подобный репертуарам Барбры Стрейзанд и Уитни Хьюстон». Возможно, он и был искренен. Но в этом своем рвении зашел слишком далеко…