Нежность

Вскоре после премьеры спектакля Райкина от Яковлева забеременела. И в это же самое время ждала ребенка его законная жена Кира, которая ничего еще об измене мужа не знала. Она родила первой, причем по месту работы – в Московском институте акушерства и гинекологии. Рожала Кира тяжело: у нее был отрицательный резус-фактор крови. Но все обошлось благополучно, и на свет появилась дочь Алена. Чуть позже родила и Райкина, но уже мальчика – Алешу. Естественно, долго скрывать этот факт было невозможно. Узнав об измене мужа, Кира указала ему на дверь. (Тем самым Яковлев повторил судьбу своих родителей – его отец с матерью тоже расстались, едва Юрий появился на свет.)

Стоит отметить, что появление Яковлева в доме Райкиных было встречено отнюдь не с восторгом. Глава семейства, великий сатирик Аркадий Райкин, буквально рвал и метал, когда узнал, от кого его дочь заимела ребенка. Понять отца было можно: в его представлении мужчина, который одновременно живет с двумя женщинами, никакого доверия не заслуживает. Но Екатерина отца не послушала. О чем вскоре и пожалела. Спустя два года, в 1961-м, Яковлев увлекся уже другой женщиной – Ириной Сергеевой.

Ирина была заведующей Вахтанговским музеем. Вот что о ней рассказывает сам Ю. Яковлев: «Одно время Р. Симонов на репетициях то и дело восклицал:

– Где Ирина Леонидовна? Без нее не могу начать репетицию!

Приходила и садилась рядом с ним высокая, стройная, с обаятельным, умным и красивым загадочным лицом молодая женщина. Заведующая Вахтанговским музеем. Она вела дневники симоновских репетиций. Ее присутствие настраивало немолодого, но вечно галантного кавалера на вдохновенный лад. И он даже немного огорчился, увидев, что у нас с Ириной Леонидовной завязывается роман…»

В 1962 году Юрий и Ирина поженились. К слову, Райкина тоже недолго оставалась одинокой. Причем, по иронии судьбы, ее жизнь сложилась в точном соответствии с водевилем, в котором они когда-то играли с Яковлевым. В финале спектакля «Дамы и гусары» дядюшка-майор, соединив племянницу с юным Эдмундом, произносит: «Зосенька, вот тебе муж вместо меня». Вот вторым мужем Кати и стал молодой актер Владимир Коваль, который играл роль Эдмунда.

Что касается Юрия Яковлева, то он с тех пор так и живет с Ириной Леонидовной. В 1969 году у них родился сын Антон.

Справедливости ради стоит сказать, что увлечение Яковлева другими женщинами не прекратилось и в третьем браке. Но Ирина оказалась мудрой женщиной: на многие «шалости» мужа она попросту закрывала глаза. За что Яковлев по сей день ей бесконечно благодарен. Вот его собственные слова: «Я сравниваю жену с агентом ФСБ – она знает каждый мой шаг, но на многое может закрыть глаза. Ведь чего греха таить – перед красивыми девушками до сих пор устоять не могу…»

Ирина стала для Яковлева не только все понимающей женой, но и настоящим другом и советчиком: практически все свои роли как в театре, так и в кино он обсуждает прежде всего с ней. И если она считает, что роль ему не подходит, актер от нее немедленно отказывается. Прокол случился только однажды, когда в 1972 году Яковлев без совета жены согласился сыграть роль офицера немецкой разведки в картине Степана Пучиняна «Схватка». На премьеру фильма в январе 73-го он отправился в кинотеатр «Художественный» вместе с Ириной. После сеанса она устроила мужу форменный разнос. «Как же тебе не совестно?! – стыдила Ирина мужа. – Ты что, голодаешь? Или тебе ролей не хватает, что ты взялся за такое позорище?» Тот случай стал для Яковлева серьезным уроком. В итоге за последующие три года он, по совету жены, снялся всего лишь в четырех ролях, но зато они вознесли его на еще большую высоту зрительского успеха. Это роли царя Ивана Грозного и управдома Бунши («Иван Васильевич меняет профессию», 1973), председателя обкома Брюханова(«Любовь земная», 1975, «Судьба», 1978) и Ипполита («Ирония судьбы, или С легким паром!», 1976).

Вспоминает Ю. Яковлев: «Ирина мягко и умело оберегала меня от обязательных искушений социума.

Однажды ее срочно пригласил к себе в кабинет директор-распорядитель театра Исай Исаакович Спектор. Это был талантливый организатор театрального дела, человек уважаемый и, что редко случается с начальством, любимый вахтанговцами.

– Ирина, – сказал он, – закрой дверь, сядь и послушай меня внимательно. То, что я предложу, пойдет на пользу Юре и вашей семье, а другими будет дружно поддержано. Мы выдвигаем его кандидатуру в депутаты Моссовета.

– Но Юра страшно далек от всего этого, – возразила Ирина.

– Поэтому я и говорю с тобой, а не с ним. Убеди его! Ведь вам, кроме всего другого, необходима квартира, а депутатство – самый ближний путь к ней.

– Извините, но я не стану его уговаривать, – отвечала Ирина. – У него своя судьба, свой уклад жизни, где все подчинено актерской работе. Если речь идет о вкладе в общественную жизнь, разве этого так мало? Не мне разрушать его мир…

Подобным же образом она отводила от меня чьи-либо предложения вступить в коммунистическую партию:

– Ну что вы! У него – другая природа дисциплины. Вы же первые закатите ему партвыговор…»