Нежность августовской ночи

Травма головы стерла у жены события последних лет, воспоминания притормозили на предыдущем нелегком испытании в ее жизни – тяжелых родах.

Валентин, когда понял это, испытал шок. А потом… А потом он осознал, что все это значит. Зина же ничего не помнит. Ни о том, как пришла к ним в дом Нина, как она рассказала о том, что все годы супружества Зины на самом деле были ложью, обманом, как она, Зина, решилась рассчитаться с жизнью… Какое счастье. Значит, Зина ничего не помнит!

Это чудо. Самое настоящее чудо.

Грустно, конечно, когда мать не помнит о первых шагах своего сына, о его младенчестве… Но, раз жена думает, будто она только что родила Саню, то она не помнит предательства мужа, не помнит о том, что Валентин столько лет был ей неверен.

Ей вновь вернули то, что Зина, казалось, уже потеряла навеки. Счастье.

– Зина, я тебя люблю, – смеясь, восхищенно, потрясенно повторил Валентин. – Ты даже не представляешь, как я тебя люблю!..

Эпилог Год спустя

– Кто последний? – спросила Нина, свернув в то крыло поликлиники, где располагались кабинеты терапевтов.

– Вы к кому? – нестройно, вяло отозвалась очередь, расползшаяся вдоль стен по стульям, креслам и диванам.

– К Рощину.

– К Рощину? К Рощину я крайняя… – отозвалась полная немолодая женщина в красной вязаной накидке. Нина эту женщину часто видела здесь и фамилию ее слышала – Соломатина.

– Я за вами буду, – любезно кивнула Нина и обернулась к креслу у стены, в котором дремал прыщавый юноша. – Молодой человек, уступите женщине место…

Юнец вздрогнул, очнувшись от дремоты, изумленно выпучил глаза на Нину (кто такая? о чем спрашивает?), а потом, сообразив, чего от него хотят, поспешно ретировался в другой конец коридора. Так-то.

Нина села в кресло, развернула газету, купленную только что, и углубилась в чтение. Женщина не любила праздного времяпрепровождения. Даже сидя в очереди к врачу, надо проводить время с пользой. Интеллигентные люди обязаны чем-то заниматься. Вон Соломатина… сидит напротив, усердно вяжет что-то. Молодец!

Ну-с, о чем пишут?.. У известного певца угнали новый автомобиль. (Так ему, педерасту, и надо!)

Качество питьевой воды в большинстве регионов не соответствует санитарным нормам. (Ха, удивили!)

Новый фильм с Анджелиной Джоли. (Ну и рожа у нее!..)

Известный писатель едва не потерял свою тещу в парижском Диснейленде… Что-что-что?! Руки у Нины вдруг задрожали, газета едва не скомкалась.

На развороте было фото Фридриха Бергера, хорошо знакомого Нине (псих и алкоголик тот еще). Фридриха невозможно не узнать – жутко одет, отвратительная шевелюра, безобразные очки, перекосившиеся на одну сторону, этот вечно задранный нос… Фридрих катил перед собой кресло-каталку со старухой. А рядом с ним на снимке вышагивала… Светка Злобина!

Нина сначала глазам своим не поверила. Но это была действительно Света. В манто, волосы дыбом, как всегда, круглые очки а-ля Надежда Константиновна… Под манто – кружевное платьице, длина – мини (!!!), сапожки на шпильках, сумка в виде сардельки. Светка…

Но почему она рядом с Бергером? Каким образом фото Светки оказалось в газете? С трудом уняв дрожь в руках, Нина принялась читать заметку.

«Известный немецкий писатель Фридрих Бергер прибыл в парижский Диснейленд с семьей. Они с женой настолько увлеклись катанием на «американских горках», что забыли старушку в зале игровых автоматов. Служащим Диснейленда пришлось разыскивать Бергера по громкой связи – до тех пор, пока семья не воссоединилась. Теща известного писателя так и не поняла, что с ней в это время произошло. Кстати, теща Бергера – урожденная графиня Шереметева…»

– Бред какой-то… – прошептала Нина. Вгляделась и узнала старушку на фото – это была действительно Светкина мать, Марь Петровна. Графиня? Нет, вранье. Марь Петровна всегда сходила с ума по аристократам, но чтобы она действительно была урожденной…

Но каким образом Светка стала женой Бергера? Невероятно… И что еще – они, эти чокнутые, Светка и Бергер, были странно похожи. Говорят, если муж и жена похожи, – это к счастью.

К счастью…

Нина яростно скомкала газету.

Соломатина, сидевшая напротив и ковырявшая спицами оранжевый мохер, вскинула голову:

– С вами все в порядке?

– Да… – с трудом выговорила Нина. – Но знаете… Лучше не читать газет.

– А я давно газет не читаю, – охотно отозвалась Соломатина. – Я вяжу. Вы с чем? – Она кивнула на дверь. – Простыли? Больничный хотите взять?

– Нет, я за направлением к кардиологу.

– И я за тем же! – обрадовалась Соломатина. И, понизив голос, добавила: – И почему без направления к кардиологу не записывают!

– Каждый раз приходится Рощину кланяться, – раздраженно согласилась Нина – она все еще не могла отойти от новости. – Скоты… Это не жизнь, а кошмар.

– И не говорите!

– Двадцать лет была замужем, – вдруг, без всякого перехода, начала Нина. – Бросил.

– Да-а? Вас? Муж? – Соломатина едва не выронила из рук свое вязанье. Придвинулась к Нине. – И что?

– Одна вот теперь.

– Другую нашел? – жалостливым шепотом поинтересовалась женщина.

– Естественно. Намного моложе.

– Какой ужас… А дети есть?