Нежность ее рук (СИ)

Почему я иду на риск ради удовольствия? Потому что горю от желания быть любимой. М устроились на расстеленной моховой поляне, и я скинула платье оголяя свое беззащитное тело. Гиймо застонал от одного только вида меня обнаженной. Опустившись на колени, он крепко обнял своими ладонями мое бедра, и широко раздвинув заставил покраснеть меня, словно я крестьянка, что была избрана для ласки знатным графом. Высунув свой острый язык, лютнист развел в стороны лепестки моего цветка, что плотно скрывали его сочащуюся сердцевину. Где-то на ветке пели певчие птицы вечера, а я, прикусывая сжатую в кулак ладонь, не могла поверить, что решилась снова стать порочной.

Его ласки становились все настойчивее, грязнее, грубее, и я сдалась. Не в силах справиться со своим телом, я просто подалась его ощущениям, что оседали комом нарастающего желания там…внизу живота, и требуя своего выхода, становились все сильнее. Откинувшись на толстое дерево, я закрыла глаза, и вздрогнула от воспоминаний, как моя фрейлина жадно ласкала себя в тот раз. Мой бутон реагировал все сильнее на каждое прикосновение, но вдруг лютнист остановился, и я открыла глаза.

Из-за невысоких кустов вышел небольшой олень. Животное выглядело любопытным, но не пугливым. Медленно ступая по дороге покрытой полевыми цветами, олень практически сравнялся своей мордой с моим лицом, когда решил высунуть длинный язык и коснуться моей щеки. Я сидела неподвижно, и только наблюдала, как этот лесной зверь смотрит мне в глаза, изредка обнюхивая возбужденное, женское тело. Протягивая ближе к его морде ладонь, я заставила его сделать шаг назад, но далеко он не ушел. Оставаясь стоять у кустов, он долгое время смотрел на мое обнаженное нутро, как на необычную диковинку.

Глава 12

Придворные лица, шальные мушкеты

Веером чёрным смахнёте слезу

Меняют на грех золотые монеты

Вы дарите правду слепому творцу

*Виктория

Я знаю, что поступаю неправильно, и что Версаль не простил бы мне такого предательства, но если сейчас отступлю, то в следующую минуту, я не смогу больше решиться на то безумие, что сейчас разрывает меня изнутри. Она счастливая женщина в объятьях своего короля, музыканта, очередного графа, что затронет сердце способное любить. После возвращения нашего недолгого путешествия, мы переступили порог замка, в котором царила совершенно иная атмосфера. Мне казалось, что даже воздух стал чище. Вместо запаха излюбленного женщинами парфюма, в помещение витал чистый, природный воздух с примесью хвои. Я зашла в замок последней.

Разведя в стороны руки Генрих словно позвал в свои объятьях королеву Маргариту, и она, ранимая пташка, прижалась к его крепкому телу, и закрывая глаза пыталась в нем утонуть, его поцелуями напиться до першения, сгореть в руках того, кто холоден словно самый суровый снег, самая злая стужа. Королева-мать Екатерина Медичи недовольно хмыкая, прошла к лестнице замышляя свой очередной «гениальный» план, и только я, опустив взгляд прошла мимо короля, как вдруг он резко сжал мой локоть своей грубой ладонью, и я, склонив голову в уважении поднялась выше, где, тихо приоткрыв двери моей спальни показалось личико Шарлотты Де Сов показывающая мне жестом «тихо». Я нахмурилась.

Пройдя в спальню, и положив на кровать свою тяжелую сумку, я вынула листы бумаги заполненные моей практически заполненной поэмой, а Шарлотта закрыла за мной дверь, подпирая ручку стулом с высокой спинкой. Спустя секунду мы крепко обнялись, и девушка, что считала своим долгим хранить мне фрейлинскую верность за ночь с королем, в реверансе поцеловала тыльную сторону моей руки и улыбка озарила румяное личико, а после нежного приветствия, она устало плюхнулась на мою заправленную постель. Я улыбнулась продолжив разбирать вещи.

-Вы знаете, Виктория, и хотя мне пришлось признаться королю в том, что Екатерина Медичи задумала против него тот хитрый, злостный, омерзительный план, и если честно, то мы долго разговаривали об этом,-ее ладони сжали крепко простыни, и она, облизнув нижнюю губу, закусила ее своими белыми зубками, и улыбка ее губ стала более приторной.-но черт возьми, проведенные дни в постели с этим мужчиной шикарны.

-Забавно.-я ухмыльнулась.-если честно, то меня тошнит от этого Версаля, и приступы приходится скрывать с трудом. Что же Вы думаете? Этот шикарный жеребец крепко обнимает жену, словно дал клятву перед Богом и в самом деле держит ее.-свернув пустую сумку, я засунула ее под кровать, и легла на бок так, чтобы видеть довольное лицо своей собеседницы.-он ничего не говорил мне о своих постельных похождениях на момент отсутствия королевы в замке.