Нежность и ненависть

Доктор осматривает свой простой серый костюм, белую классическую рубашку и отвратительный клетчатый галстук.

– Правда? Отчего же?

– Он слишком велик в плечах и манжетах, будто бы это костюм вашего отца в девяностые.

Он смеется и запускает влажные руки в волосы.

– Так и есть. Он у меня с восемнадцати лет.

– Сколько вам сейчас?

– Тридцать два… будет тридцать три в марте следующего года.

Боже. Катастрофа. Теперь он улыбается мне идеально белыми ровными зубами. Кажется, впервые за все это время он немного расслабился в моем присутствии. Я этого не понимаю, и часть моего сознания говорит мне уйти прямо сейчас. Но…

– Почему вы так себя повели? – спрашиваю я. – Когда я пришел к вам домой. Разве я вас чем-то обидел?

Он качает головой.

– Нет… я…

Кто-то заходит в уборную. Я узнаю его, но не могу вспомнить имя. Он видит нас, вежливо кланяется и выходит. Посмотрев на вошедшего, доктор снова возвращает взгляд на меня.

– По правде говоря, каждый мой опыт общения с вампиром… Они были довольно откровенны в своих желаниях. А у меня действительно плотный график, поэтому я просто подумал… ну, знаете… – Он пожимает плечами.

Я хмурюсь.

– У вас был большой опыт общения с вампирами?

– Не очень большой. Господи. Да всего с парочкой. Но я никогда не общался в таком ключе с ранговыми вампирами.

Я наклоняюсь к нему, стреляя глазами.

– Что ж, я полагаю, нам не стоит делать необоснованные обобщения о вампирах, не так ли?

Он смотрит на меня, и, клянусь, его взгляд на долю секунды опускается на мой рот.

– Сожалею об этом, – говорит он.

Я выпрямляюсь, игнорируя быстрый прилив жара в паху.

– Вам жаль только потому, что вы теперь думаете, что я некто важный.

– Нет, – строго отвечает он, нахмурившись. – Я чувствовал себя дерьмово сразу после того, как вы ушли. Но я не думал, что когда-нибудь увижу вас снова.

– Ну, если ваше заявление будет безупречным, вам нужно будет увидеть меня лишь еще один раз. – Я улыбаюсь. Веду себя как придурок, знаю. Обойдя его, я иду к двери. На полпути слышу, как доктор говорит у меня за спиной:

– Значит, вы тогда не думали о том, чтобы переспать со мной? Совсем?

Дерзость его вопроса меня удивляет. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но не показываю своих чувств.

– Вы думаете только о сексе, доктор Джэ? Начинает казаться, что это именно то, чего вы от меня хотите, и просто проецируете.

Он снимает очки и, проводя ладонью по лицу, выдыхает смешок. Я жду, но он этого не отрицает.

Возможно, Асао отчасти прав? Сценарий уже испорчен, поэтому я не хочу с ним связываться.

– Как бы там ни было, – говорю я, – этого никогда не случится, так что не волнуйтесь. С нетерпением жду возможности ознакомиться с вашим предложением, доктор.

Я вежливо киваю, разворачиваюсь и выхожу из уборной. Дело закрыто. Пока я иду по коридору, в кармане пиджака гудит телефон. Я вытаскиваю его и смотрю на экран. Быстро всплывают еще два сообщения. Все от гарпии.

У нас на завтра запланировано кормление Вайолет.

Ты, сексуальный ублюдок.

11:00. НЕ ОПАЗДЫВАЙ.

Если за последнюю неделю ты питался

от какого-нибудь вампира низкого уровня

или человека, даже не приходи.

Убирая телефон обратно в карман, я тяжело вздыхаю. Сегодня вечером мне следует покормиться от какого-нибудь низкоуровневого вампира или человека, просто чтобы досадить ему и ткнуть носом в его пустые угрозы.

Глава 7 Джэ

Недавно понял, что редко способен на первый шаг, особенно к другому мужчине. Могу вспомнить несколько случаев, когда я был инициатором физической близости с женщиной. Мужчины же всегда первыми проявляют ко мне интерес. Не знаю, почему.

Неужели мне никто не нравился? Или они просто выбирали меня, а я соглашался? Может, я неосознанно жду, что кто-то другой сделает первый шаг? Здесь нужен более глубокий анализ.

Я держу в руках свой блокнот, расхаживая по больнице взад-вперед у конференц-зала. Джуничи внутри. Я слышу его голос, но не могу понять, что он говорит. Я также не слышу, чтобы говорил кто-то еще. Думаю, он разговаривает по телефону.

– Tu no dejes que esa gente te hable así[13].

Зато теперь у меня есть подсказки. Он определенно говорит по-испански. На каком диалекте, я понятия не имею. Это может быть мексиканский испанский, пуэрториканский испанский, кастильский испанский и так далее. Пусть это и не обязательно означает, что он частично латиноамериканец, но, по крайней мере, теперь я знаю о нем немного больше. Всю неделю мой разум находился в состоянии перетягивания каната, наполовину обеспокоенный предложением проекта, наполовину занятый мыслями о Джуничи. И в особенности тем, как потрясающе выглядела его золотисто-коричневая кожа в том сливовом костюме.

– Por qué diablos tu ordenaste una caja de fideos? Qué tu vas a hacer con toda una caja?[14]