Нежность и ненависть

В общем, я встретил женщину. Второго поколения. Технически ее родословная недостаточно высока, чтобы удовлетворить меня. Харука объяснил мне это еще до того, как я покинул Японию (чему он был не рад). Мы с женщиной разговорились в баре, одно привело к другому, она предложила себя, и я попробовал. Она была вкуснее, чем кровь из пакета, но на следующий день я чувствовал себя ужасно. Кошмарная боль в животе и озноб. Как будто моя природа была разгневана, вопя: «Давай больше никогда так не делать, умоляю!»

Когда я заканчиваю совещание и спускаюсь вниз, Сай ставит пиццу на угловой столик, а рядом с моей тарелкой стоит кружка теплой синтетической крови. Он думает, что ему нужно заезжать вот так и проведывать меня, но я в порядке. Я просто работаю над программой суррогатного материнства и виртуально принимаю пациентов. Вот и все.

– Как прошла встреча? – Сай стоит над раковиной, чистит кастрюлю, в которой подогревал мне кровь, и оглядывается через плечо. – Все суррогатные штуки в порядке?

Я сажусь за стол и беру чашку. Мои зубы начинают пульсировать, ужасное ощущение. Делаю быстрый глоток теплой, безвкусной жидкости.

– Да. Я еще не сказал им, но мы нашли суррогата для нашей тестовой пары. Однако теперь, когда суррогатная мать знает, для кого она будет вынашивать ребенка, она отказывается от оплаты. У нас с ней небольшое препирательство по этому поводу. Нам нужно установить стандарт, какую компенсацию будут получать вампы, чтобы выяснить представление о типичных ожиданиях. Она не помогает.

– Может быть, это и будет типичная ситуация? – Закончив мыть посуду, он вытирает руки и идет к угловому столику, садясь на скамейку напротив меня. Сай хватает кусок и поднимает подбородок. – Ешь.

– Я не собираюсь одновременно пить кровь и есть пиццу. – От этой мысли у меня сводит живот. Как будто я забыл, как есть. Со временем мое тело и чувства становятся более острыми и вампирическими. У меня нет сильного ощущения голода, как раньше, но это нормально. Еда мешала, отнимала время и силы. Теперь я могу просто подогреть чашку крови и продолжить работу.

Мы сидим в тишине, Сайрус ест свой кусок пиццы, я смотрю перед собой, держа в руках кружку и время от времени подношу ее ко рту. Когда Сай доходит до корки, он говорит:

– Ты хотя бы чувствуешь себя немного более взволнованным по поводу Италии и свадьбы в следующем месяце?

– Не особо.

– Ах, Джэ, это твое большое знакомство с аристократией! Может быть, все будет не так ужасно, как ты предполагаешь? Может быть, будет приятно увидеть Длинноногого Папочку лично?

Я поднимаю кружку и выпиваю последний глоток крови. Сейчас она едва теплая. И безвкусная. Конечно. Будет приятно увидеть Джуничи. Делать вид, что мы просто лучшие друзья, как будто он никогда не был внутри меня. С нетерпением этого жду.

Все, кто хоть что-нибудь из себя представляет, будут на свадьбе Селлины и Джованни в следующем месяце. Они поженились в прошлом году, но официальная церемония состоится в Ломбардии на курорте у озера Комо. Место сказочное, если верить картинкам в Интернете. Не могу себя там представить. Харука и Нино, конечно, тоже будут, но они же не могут нянчиться со мной, верно? Я не собираюсь бродить в одиночестве или разговаривать со странными существами в три раза старше меня.

Мой план – это принести хороший подарок (что можно подарить существам, живущим более века? Новые часы?), поприветствовать всех должным образом, а потом забиться в уголок и не мешать.

– Алло?

Я моргаю, встречаясь с оленьими глазами Сая.

– Прости. Что?

Он качает головой.

– Ты сам не свой, Джэ. Неужели превращение в вампира тебя так сильно изменило? Что я могу сделать? Ты редко выходишь из дома, не ешь, и все время такой серьезный. Что случилось с моим причудливым и веселым другом со всеми его дурацкими шутками и странными наблюдениями? Он где-то там внутри? Я скучаю по нему!

Я почти говорю в шутку: «Он умер», – но это не смешно. Подняв руки, я потираю ладонями лицо и под очками чувствую знакомое жжение в глазах. Качаю головой, не знаю, что на меня нашло, но заливаюсь беззвучными слезами. Иногда это все просто захватывает меня: разочарование, смятение и печаль.

Я больше не знаю, кто я и что делаю. Сайрус здесь, он навещает меня, пытается помочь, я знаю. Но каждый день я словно на автопилоте, никогда еще не чувствовал себя более одиноким за всю свою жизнь. Я мог справиться с этим раньше, когда был человеком. Привык к этому. Но теперь одиночество простирается в бесконечность. Как будто этому нет конца, и я застрял.

– Ах, черт… прости, приятель. Черт возьми. – Сай встает и подходит к другой стороне скамейки, где я сижу. Он похлопывает и держит меня за плечо, затем неловко стягивает очки с моего лица. – Почему ты продолжаешь носить их? Они же тебе больше не нужны. Ты говорил, что твое зрение даже лучше, чем стопроцентное?

Закрыв глаза, я глубоко вдыхаю, затем выдыхаю, чтобы успокоиться. Я так спонтанно не плакал уже две недели. Думал, что мне становится лучше.

– Они просто… привычны. Я ношу очки с восьми лет. Мне вставили прозрачные линзы.