Нежность ночи

Последующие дни прошли без каких-либо особых событий. Я выходила из квартиры всего один раз, чтобы открыть счет в Сбербанке и положить деньги. Решила не просить у мамы ее паспорт, что-то ей объяснять, уговаривать, так как она, несомненно, начнет отказываться. Я просто открыла счет на свое имя, положила туда довольно крупную сумму и заказала пластиковую карточку, решив отдать ее маме и сообщить пин-код, чтобы она сама снимала оттуда деньги, когда захочет.

Больше я не выходила из дома. Мое существование стало похоже на полуявь-полусон. Подсознательно я ждала лишь одного— звонка Коли, а до этого не хотела никого и ничего видеть и слышать. Ябродила по квартире без всякой цели, часто плакала, и это хоть как-то облегчало душу и оживляло ее. Много времени проводила возле картин. Я подолгу сидела в гостиной и смотрела на нас с Гретом на фоне летнего пейзажа, потом шла в кабинет и застывала там перед триптихом. И чем дольше я оставалась в одиночестве, тем быстрее теряла последние остатки мужества и уверенности в благополучном разрешении ситуации. Время шло, ничего не происходило. Я пыталась понять тайный смысл взаимодействия Ренаты и ее картин, но истина ускользала от меня, прозрения не наступало, к тому же мой разум был словно затуманен беспрерывным горем, я не могла рассуждать логично. При одном воспоминании о Греге я впадала в жуткую тоску. Единственным утешением служил кулон с его кровью. Я открывала его, вдыхала запах, и мне казалось, что мой любимый рядом.

Я начала интересоваться отечественной историей периода 20-х годов. Все факты поставлял мне, конечно, Интернет. Больше всего меня занимал период с апреля, ведь Грег оказался в Москве именно в апреле 1923 года. И я читала все подряд, чтобы проникнуть в атмосферу того времени, понять процессы, происходившие в обществе.

 «Сосланный большевиками архиепископ Иларион вернулся в Москву в начале лета 23-го года. 5 июля он заново освятил храм Сретенского монастыря, который занимали обновленцы[3] и произнес проповедь, в которой обратился к священству, вступившему в обновленческие группы, чтобы они покаялись в церкви всенародно, иначе он не допустит их к службе в алтаре. Присутствующее духовенство публично покаялось, и Иларион освятил церковь от осквернения еретиков...»

«Изданы «Песни Революции»! Номером вторым идет «Наш Герб», стихи П. Герман, музыка Ю. Хаит. Вдохновенные прекрасные строки, зовущие нас только вперед!

Что может быть прекраснее и проще

Республики Советского Герба,

Где освящен порывом общей мощи

Стальной союз из млата и серпа.

Будет старый мир расколот

Угнетателям в ущерб!

Нанесет удар наш молот

И подкосит острый серп...»

«В начале 1923 года все функции по управлению спортом были переданы Московскому губернскому совету физической культуры (МГСФК) при президиуме Московского Губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов…»

«1923 г. Вышел в свет роман Д. Фурманова «Чапаев» о жизни и гибели героя Гражданской войны комдива В.И. Чапаева. Действие происходит в 1919-м, главным образом во время пребывания комиссара Федора Клычкова  в чапаевской дивизии...»

«Холодное лето» О.  Мандельштама впервые появилось в журнале «Огонек» от 15 июля

1923 года. Отрывок:

«Маленькие  продавщицы духов стоят  на Петровке, против Мюр-Мерилиза,— прижавшись к стенке, целым выводком, лоток к лотку. Этот маленький отряд продавщиц— только стайка. Воробьиная, курносая армия московских девушек: милых трудящихся машинисток, цветочниц, голоножек,— живущих крохами и расцветающих летом…

В ливень они снимают башмачки и бегут через желтые ручьи, по красноватой глине размытых бульваров, прижимая к груди драгоценные туфельки-лодочки...»

Я настолько начала погружаться в то время, что казалось, вижу и улицы Москвы и горожан, слышу гудки редких машин, песни, летящие из открытых окон. И, конечно, я постоянно представляла на этих улицах

Грега. Мне было страшно за него, хотя он и вернулся в свое время. Но разве теперь оно ему родное?

«Как он там сейчас? Что делает в этот самый момент? - постоянно думала я, открывая все новые ссылки и читая все подряд. - Помнит ли еще обо мне?»

Через неделю такого затворничества мне стало казаться, что я очутилась в параллельном мире. При помощи Интернета я погружалась в прошлое, находила все новые детали той жизни, представляла в мельчай-ших подробностях дом Грега, видела его самого, его друзей, даже его мать. Я знала, что основное его увлечение— поэзия, поэтому начала искать все связанное с поэтами того периода. Я внимательно изучила биографии В.В. Маяковского и С.А  Есенина, ведь именно их творчество больше всего любил Грег. Их жизнь меня впечатлила. В школьной программе нам давали сокращенный вариант. Сейчас, узнав множество интереснейших деталей, я

совсем по-другому стала  воспринимать их творчество.