Нежность по принуждению

Безумие. Буквально шаг, и я окунусь в него с головой. Но пока держусь на краю — нужно девочку потомить. Провожу пальцем по всему позвоночнику начиная от края ошейника и заканчивая костистым копчиком. Прочувствую каждый позвонок — от ее дрожи вибрирует не только моя рука, но и все тело.

Вновь касаюсь аккуратных интимных складочек. Ее молочный вкус до сих пор стоит во рту, а в голове рой фантазий о том, что я еще сотворю с этим совершенством, которое только мое.

Подсовываю пальцы под неплотно затянутый ошейник и тяну на себя, проникая пальцем в нежное, обильно текущее лоно.

Ариша приглушенно стонет, вероятно, прикусывая губы или внутреннюю сторону щек до крови, чтобы не быть очень уж громкой. Маленькая, послушная и очень заводная.

Мы идеально подходим друг другу физически. Девочка кончила в первый же раз и от толчков моего члена внутри своего податливого тела.

С хлюпающим звуком вытаскиваю из нее палец, и погружаю в теплое, нежное, очень узкое пространство головку окаменевшего члена.

Крепче сжимаю ошейник и вхожу в нее резко и почти до упора.

Ариша, конечно, очень старается быть хорошей, послушной девочкой, но громкий, протяжный стон все же повисает в воздухе.

— Тише, девочка, — давлю на острые лопатки, заставляя ее сильнее выпятить попку. — Тебе нравится так, грубо и необузданно? Или любишь нежности?

— Мне нравится так, мой Господин, — отвечает она, изнывая в ожидании тягучих, сводящих с ума толчков.

Я чувствую ее изнутри. Нежнейшие внутренние стеночки содрогаются и сдавливают меня, готовые взбеситься от очередного оргазма. Вновь вагинального.

Чем невиннее они выглядят, тем более жесткий и развратный секс предпочитают. Двигаюсь в ней быстро и мощно, растворяясь в нашем совершенном ритме. Это как танец, в котором партнеры действуют как один слаженный механизм.

Такое может быть только во сне или фантазиях, и когда ее тело вновь содрогается волнами оргазма, я окончательно отпускаю более никому не нужную реальность. Выскальзываю из дрожащего лона и кончаю на попку в форме идеального перевернутого сердечка.

Подхватываю ее, ревностно обвив руками, и укладываю рядом с собой. Прижимаю свою девочку к себе и утыкаюсь носом в ямку под сводом черепа. Наполняю легкие ее нежным ароматом, который смешался с острым запахом натуральной кожи. К тому моменту, как закончится контракт, с внутренней стороны эта полоска сполна напитается ее запахом. Он будет со мной всегда. Это единственное, что остается, когда они уходят.

Расстегиваю ремешки и аккуратно снимаю со взмокшей шеи ошейник. Ее рука судорожно дернулась и тут же вернулась на подушку. Подавила рефлекс коснуться меня. Хорошая девочка.

Целую плечо, покрытое нежными веснушками и солоноватым потом, и натягиваю на него краешек простыни.

— Спи, — проговариваю тихо.

Ариша поворачивается лицом ко мне и бросает на меня сонный взгляд из-под опущенных ресниц. Очередная шалость, которую я прощаю.

Подсовываю себе под голову руку и смотрю на нее, уже погрузившуюся в сон. Бледные веки дрожат, а на губах отзвуки сладкой улыбки. Так обычно засыпают дети: счастливые и в обнимку с игрушкой, которую выпросили у родителей в магазине.

Ее сон крепкий и без сновидений. Я же не могу уснуть даже после всего, что было, хотя тело жаждет отключки. Кажется, теперь у моей бессонницы появилось имя. Рыжик.

До слуха доносится приглушенная вибрация. Тихо встаю, стараясь ее не потревожить. Вытаскиваю из кармана валяющихся на полу брюк телефон и портсигар. Бросив на нее еще один мажущий взгляд, я выхожу на балкон.

Не спеша, закуриваю, игнорируя настойчивого абонента. Уже не злюсь на нее, скорее, во мне крепнет неприятное раздражение. Оно особо неуместно после крышесносящей дозы кайфа, после которого даже у сигарет ее молочный вкус.

Если бы не формат наших отношений, я бы не стал перезванивать. Крис — не то, что желает плоть, скорее — выбор разума. Она обязательная часть привычного образа жизни. Союз с ней — нечто само собой разумеющееся. В высокородных семьях такие браки — это традиция, с которой нет смысла и нужды спорить. По факту мы женимся, чтобы она забеременела и подарила так нужного всем наследника. А потом каждый вновь вернется к привычному образу жизни. Она мой красивый фасад, если угодно.

Набираю номер невесты, чувствуя, как тело отзывается отторжением. Я не хочу перебивать послевкусие от Арины и уже начинаю жалеть, что не проигнорировал ее до утра.

— Привет, Русик, — Крис старательно пытается скрыть нотки недовольства сладостью тона, но быстро срывается на претензии: — Ты не пожелал мне доброй ночи и не брал трубку. Даже не написал.

— Прости, — холодно отзываюсь я. — Завал на работе. Уснул прямо в офисе, за столом.

Оглядываюсь через плечо и смотрю на свою «работу», которая улеглась на живот и сопит курносым носиком, подсунув под щеку уголок подушки. Простыня полосочкой закрывает попу, на которой, должно быть, ещё сохранились следы от шлепков. В таком обрамлении моя малышка напоминает изысканный шедевр.

— Зай, ты все дуешься? — сюсюкает со мной как с ребенком.