Нежность в хрустальных туфельках

— Пойдем чай пить? — не тушуется Ленский, берет пакет, свободной рукой — мою ладонь и запросто, будто это его квартира, идет в кухню.

Я как могла, привела ее в порядок, но здесь все равно довольно скромно: старенький громкий холодильник, мойка с двумя черными пятнами сколов на эмали, поцарапанная плита. Зато я постирала шторы и даже купила на распродаже пару комнатных растений. А еще из окна хороший вид на парк.

Пока Даня ставит пакет на стол, я быстро убираю чашку в раковину и ставлю чайник.

— Кофе или чай? — Украдкой слежу, как он исследует шкафчики в поисках тарелки. Находит плетеную корзинку и начинает выкладывать выпечку.

— Кофе, несладкий.

Кофе у меня самый простой, растворимый. Точно не вкусный из «Старбакса», к которому он наверняка привык. Насыпаю его в две разнокалиберные чашки, но ложка с громким «дзыньк!» валится на столешницу. Это все из-за трясущихся рук. Можно подумать, что я пригласила в гости мужчину своей мечты, и от того, понравится ли ему дешевый пережаренный кофе из супермаркета, зависит судьба наших отношений.

Даня становится за моей спиной, обнимает за талию, и громко дышит в ухо.

— Не волнуйся, зайка, я тебя не съем. — Клацает зубами и я, наконец, расслабленно хихикаю. Точно как школьница.

Чайник закипает, я разливаю кипяток по чашкам, и мы усаживаемся за стол.

— Расскажи, как у тебя в школе, — брякаю первое, что приходит на ум, потому что даже короткая пауза тишины невероятно нервирует.

— Тема школы — табу, — спокойно и четко говорит Даня. — Извини, Колючка, но я не собираюсь показывать тебе тетради, давать домашку на проверку и каяться, что продрых всю историю и биологию.

— Но ты же и правда вечно спишь, — прищуриваюсь я.

— Это потому что я сова, — усмехается он.

— Очень красивая сова, — не задумываясь, отвечаю я, и Даня усмехается.

— Ты на меня запала, детка. — Сцапывает из корзинки булочку с джемом, к которой я как раз тянулась, чтобы заткнуть себе рот едой и перестать говорить глупости, откусывает и слизывает с губ сахарную пудру. Думает о чем-то, переклоняется через стол и тянет мне оставшееся. — Кусай.

— Ешь, я не хочу, — сглатываю волнение.

— Что я говорил насчет вранья?

Я оторопело смотрю, как Ленский встает из-за стола с совершенно каменным лицом, кладет булочку обратно в корзинку и надвигается на меня всем своим немаленьким телом. Пока думаю, что это с ним, успевает взять меня за плечи, поставить на ноги, несильно шлепнув по заднице, задает направление в сторону комнаты.

— Я…

— Ты идешь в комнату, — безапелляционно заявляет он. Немного хмурится и уточняет: — Буду отучать тебя врать старшим, Колючка.

Наверное, это идет вразрез любой логике, но мне нравится его командный тон и постоянные напоминания о том, какая я незрелая. Даже если это просто часть игры, но только благодаря этим словам, я не чувствую себя так ужасно из-за нашей разницы в возрасте.

Глава тридцать восьмая: Варя

Едва мы переступаем порог комнаты, и мои колени превращаются в точки, которыми сама вселенная рисует восьмерки бесконечности, Даня вдруг подхватывает меня за талию и роняет на диван. Я даже пискнуть не успеваю, потому что он хищно нависает сверху, ведет пальцами вверх по моим ребрам, практически лишая способности дышать. Я слишком выразительно втягиваю воздух ртом, чувствуя себя неуклюжей рыбой. Его темные глаза светятся обещанием меня проучить.

— Ленский, светло на улице… — Зачем я сказала это вслух?!

Он вдруг останавливается, садится на корточки на пол и смотрит на меня так, будто я вдруг заговорила на китайском.

У меня никогда не было секса днем. Ни разу в жизни. Потому что муж всегда приходил поздно, мы ложились в постель, он «очень ответственно» исполнял супружеский долг, получал свою порцию снотворного и спокойно засыпал. Для меня секс днем — это та еще экзотика. И вот сейчас мне уже по-настоящему стыдно, потому что для Дани больше не секрет, что ему досталась не резвая раскованная женщина, а бревнышко.

— Вообще я собирался защекотать тебя до криков «Пощади!», — выдает он свой коварный план, и я прикрываю лицо ладонью. — Потом бы мы посмотрели что-то по телеку, занялись тем, что обычно делают парочки, а потом уже был бы секс. Но не потому, что на улице еще не темно, а потому что мне хочется именно такую последовательность.

Удивительно, что диван подо мной до сих пор не плавится, потому что теперь я горю вся.

— Все, Колючка, поднимай свою симпатичную попку — мы идем гулять.

Я, не отрывая ладоней от лица, киваю и практически вслепую иду к шкафу, чтобы взять удобные ежедневные вещи. Прячусь в ванной, переодеваюсь. Когда выхожу, то натыкаюсь на звуки льющейся воды. Застаю Ленского за мытьем чашек. Он оценивает мой вид и присвистывает. Кажется, он впервые видит меня не в костюме, а в джинсах и простом свитере под горло.