Нежные кузины

Жюльен перевел дух. Он чувствовал, как кровь прилила у него к лицу, и злился на себя за то, что не сумел скрыть волнения. Возможно, впрочем, Матильда ничего не заметила.

Но Матильда заметила другое, ибо волнение Жюльена отразилось не только на его лице, и служанка вдруг разразилась смехом, от которого долго тряслись ее груди.

Внезапно Жюльен понял и опустил глаза. Шнурок на его пижамных штанах казался бантом, завязанным вокруг воспрявшего и заалевшего члена, который простодушно выставил себя на обозрение Матильды.

Ему не пришло в голову, что смех Матильды может означать не насмешку, а нечто иное, — слишком силен был охвативший его стыд. Весь дом еще спал. Матильда стояла перед ним почти нагишом и заливалась смехом, довольная и польщенная. За свою недолгую бытность служанкой она получала комплименты только такого рода. Она находила Жюльена симпатичным, а его скованность и неловкость подростка — весьма привлекательными. Скорее всего, она не сказала бы ему «нет». И ее взгляд слегка затуманился. Однако при виде его сконфуженной физиономии она снова принялась хохотать, откинув голову назад, расставив ноги.

Она держалась за живот, прижимая к нему рубашку, силясь не потерять равновесие! И курчавая поросль вся оказалась на виду. Жюльену было бы достаточно подойти к Матильде и подтолкнуть ее. Она бы опрокинулась навзничь, ее зад только к этому и стремился, — по закону всемирного тяготения! А вместо этого перепуганный мальчишка убежал в свою комнату и запер за собой дверь!

Глава девятнадцатая

Матильда и Жюльен обмениваются комплиментами

До самого полудня он не осмеливался спуститься вниз. Около десяти часов к нему постучалась Пуна. Они собирались вдвоем покататься на велосипеде. Жюльен впустил ее только для того, чтобы по ее лицу определить, разнеслась ли уже весть о его позоре. Ведь Пуна неизменно была в курсе всех сплетен, всех секретов!

Но на этот раз она, похоже, ничего не знала. Жюльен сказал ей, что сегодня у него нет никакого, решительно никакого желания кататься! И почти выгнал ее из комнаты.

Однако он еще не вполне успокоился. Матильда, вероятно, ждет своего часа. Быть может, это произойдет во время обеда. Все домашние будут за столом. Матильда подойдет с блюдом сначала к Клементине, так заведено. Потом настанет очередь Аньес…

Нет! Он не спустится в столовую. Не будет обедать. Обойдутся без него. Возможно, он покинет дом, не дожидаясь, пока его поставят к позорному столбу, подвергнут бойкоту, чего он, конечно же, заслуживает. А Жюлиа! Она ведь тоже узнает! Жюльен метался в своем падении, как зверь в клетке. Ему не хватило бы решимости выйти из этой комнаты даже для того, чтобы убежать из дому.

Незадолго до обеда к нему зашла Аньес. Он был настолько подавлен стыдом и смертельной тревогой, что не услышал, как она постучала в дверь.

— Я тебя напугала, дорогой? — спросила она, увидев, как он отпрянул назад, с бескровным, искаженным лицом.

Жюльен долго смотрел на нее не в силах произнести ни слова.

Его трясло.

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Нет! Я… У меня немного болит голова.

Аньес подошла и подняла руку, чтобы пощупать ему лоб. Жюльен отшатнулся, как будто увертываясь от пощечины.

— По-моему, у тебя жар, — заключила она, так и не дотронувшись до его лба.

— Нет, нет!

— Тогда спускайся обедать…

— Я бы лучше остался здесь.

— Ну, раз ты неважно себя чувствуешь… Матильда принесет тебе обед.

— Не-е-ет!

— Не спорь, пожалуйста! В твоем возрасте, если нет температуры, надо кушать!

И она вышла, оставив Жюльена в мучительном смятении.

Нет! Он не должен впускать Матильду. Да она и сама не посмеет подняться к нему! Жюльену уже доводилось слышать, как взрослые в завуалированных выражениях говорят о маньяках, об этих «несчастных», которые подстерегают женщин в безлюдных местах и показывают им достойные осмеяния признаки извращенного желания. И он, Жюльен, стал одним из них!

Так он терзал себя, когда Матильда (конечно, это была она! Зачем она пришла? Как она решилась?) дважды постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла с подносом в руках.

Он бросился к двери, чтобы не дать ей войти, но было уже поздно. Он наткнулся на нее, и поднос грохнулся на пол под стук приборов и звон разбитой посуды.

— Я бы сама открыла, месье Жюльен!

Она присела на корточки, чтобы подобрать осколки.

— Сейчас принесу вам другой поднос.

Жюльен не мог прийти в себя. Она что, забыла? Или ему все приснилось? Матильда подбирала приборы, куски ветчины и сыру и аккуратно укладывала их на поднос. Он подняла глаза на мальчика, который беспомощно стоял перед ней.

— Надо же! Вы для своих лет отлично укомплектованы! — сказала она, разражаясь смехом.

Она встала и вышла, не закрыв за собой дверь.

— Сейчас вернусь!

Она сказала: «Вы отлично укомплектованы». Но разве это не комплимент? Значит, она его не презирает! А может быть, она издевается над ним, ей доставляет удовольствие коварно оттягивать минуту, когда все узнают об утреннем происшествии?