Нежные листья, ядовитые корни

– Она стала копией Рогозиной, – объяснила Саша, внимательно глядя на Бабкина. – Светку бы это только смешило, если бы подражание не оказалось успешным. Ведь Лёшка, которого королева класса числила в своих поклонниках, обратил на Юльку внимание.

– Хотите сказать, именно это Рогозиной не понравилось?

Саша страдальчески поморщилась:

– Нет, невозможно! Невозможно объяснить нормальному человеку весь этот расклад! Вы даже представить себе не можете, Сергей, какая мешанина из подростковых комплексов, обид, серьезной взрослой ненависти и жажды власти заливала наш класс. Светке Рогозиной был катастрофически мал размах школы. Ей бы двор при каком-нибудь Людовике Четырнадцатом – там бы она оказалась к месту. «Не понравилось!» Ха! Да она пришла в бешенство! Каждый день обновленная Юлька Зинчук откусывала от ее власти. Макар, вы понимаете?

– Думаю, что да. Только Рогозина имела право привлекать к себе такое внимание. И внимание юношей должно было принадлежать лишь ей.

– Особенно такого юноши, как Демьянов! – подхватила Саша. – Плевать, что он сто лет не был нужен до этого! Как только Юлька стала перетягивать его на свою сторону, Рогозина озверела. Ну как же! Мальчик из ее свиты, лучший экземпляр коллекции поклонников!

– Вот и злилась бы на него, – бухнул Сергей.

– Мальчики в подобных случаях работают переходящим призом. – Саша снова улыбнулась.

Бабкину все меньше нравилась ее улыбка. Не в том смысле, что улыбалась Стриженова некрасиво, нет. Просто он был достаточно наблюдателен, чтобы знать: такой улыбкой люди прикрывают гримасу боли. У Саши Стриженовой что-то очень болело, и чем дольше он смотрел на нее, тем отчетливее понимал это.

«Травма или не травма, а спину прямо она держит как человек, на которого взвалили слишком тяжелый груз. Именно такие обычно сохраняют осанку из последних сил».

– Теперь вам понятно? – Саша гневно сверкнула глазами. – Бедная Юлька покусилась сразу на все: на собственность Рогозиной и на ее светлый облик. Я один раз услышала, как Кувалда назвала Зинчук воровкой, но подумала, что это о Лешке. Ничего подобного! Она имела в виду, что Юлька подражала Светке. А несчастная Зинчук и понятия не имела, какую бурю она подняла! С ее точки зрения, ничего страшного не происходило. Наоборот, все шло прекрасно! Лёшка Демьянов не отличался умом и не догадывался, что все ее преображения лишь ради него. Он только видел, что Зинчук расцвела. День, когда он пересел к ней за парту, переполнил чашу Светкиного терпения. Я уверена, она все придумала именно тогда.

Дерево за окном раскачал весенний ветер. Ветки проскребли по стеклу, но Саша не обернулась на звук. Она смотрела на телефон, включенный на беззвучный режим. Тот вибрировал на столе.

«Вам звонят», – чуть не ляпнул Бабкин. Но Стриженова и сама это видела. Сергей заметил, что по экрану паутиной разбегаются трещины.

Прошло не меньше минуты, пока сотовый подпрыгивал и жужжал. Наконец Саша отбила звонок и невидящим взглядом скользнула по лицам Бабкина с Макаром.

– О чем я… Ах да. О той вечеринке, которой на самом деле не было.

– Ее Рогозина придумала?

– Весь этот план был плодом Светкиного ума. Вернее, Светкиной злобы. Ей нужно было не просто выставить Юльку в нелепом виде. Она хотела проучить ее так, чтобы Зинчук до конца жизни запомнила этот случай. В чем в чем, а в фантазии Светке было не отказать.

Бабкин выразительно глянул на Илюшина. «Записывай, записывай!» – глазами показал Макар.

– Савушкина распустила слух о вечеринке. И о том, что Демьянов настойчиво просил, чтобы Юлька обязательно пришла.

– А сам он сказать не мог!

– Он не ходил в школу два дня, так что у Юльки не было причин сомневаться. К тому же, знаете, при всем своем уме она была… Как бы это назвать… Доверчивой. И плохо понимающей эмоции других людей. Никто из нас, девочек, не осмелился бы копировать облик Рогозиной. Мы понимали, что ничем хорошим это кончиться не может. А Юлька – нет.

– И никто из вас ее не предупредил? – вырвалось у Бабкина.

– Она бы не поняла наших объяснений, поверьте. Хотя сейчас я жалею о том, что даже не пыталась. Но мы были очень разобщены. Каждый сам за себя! А главное – никто не догадывался, к каким чудовищным последствиям приведет Юлькина влюбленность.

Телефон снова завибрировал. Сашино лицо на мгновение окаменело. Она снова отбила звонок, и голос ее звучал глуховато, когда она сказала:

– В тот вечер Лосина заманила ее в квартиру Савушкиной и сбежала сразу, как только Юльку втащили за дверь. Ей было все равно, что дальше произойдет.

Она провела рукой по лбу.

– От Коваль я знаю, что Юлька почувствовала неладное только тогда, когда зашла в комнату, где должны были собраться наши одноклассники. Там, естественно, никого не было. И Лешки Демьянова тоже, он вообще понятия ни о чем не имел. Коваль говорила, что Юлька до последнего улыбалась и радовалась, как дура. Про дуру – это Иркины слова. Она всей душой презирала Зинчук за ее легковерие. Увидев пустую комнату, Юлька попятилась, но тут ее перехватила Кувалда. И держала до тех пор, пока Рогозина зачитывала обвинительный приговор.