Нежные объятья апокалипсиса (СИ)

Когда Юра ушел, Ярослав Викторович сказал, обращаясь к Кириллу и Глебу:

— Вам спасибо за дежурство. Тебе Кирилл особая благодарность. Если бандиты в сельпо, то утром мы пойдем к ним в гости. Идите спать, мы вас разбудим.

Кирилл не стал ждать Глеба и спустился на третий этаж. Темные стены, квадраты звездного неба в пустых рамах окон. Школа уже не казалась чужой. Кирилл одолел три этажа и вышел на улицу. После здания воздух показался свежим и прохладным. Лагерь мирно спал. Трава футбольного поля блестела росой.

Кирилл достал из кроссовера пенку, спальник, одеяло, расстелил все это на асфальте и завалился спать.

Глава 4

Кто-то тряс Кирилла за плечо.

— Кирюх, просыпайся.

Кириллу снился сон, и просыпаться не хотелось.

— Кирюха, вставай.

Трясти стали сильнее. Уйди, такой сон, дай досмотреть.

— Кирюха, да проснись же ты.

Толчок оказался сильным, и Кирилл открыл глаза. Темно. Еще ночь. Над ним склонился Аркаша и будил его.

— Проснулся?

— Ага.

Кирилл сел.

— Что случилось?

Кириллу снился такой приятный сон. Когда он ложился спать, то боялся, что всю ночь ему будут сниться те парни на церкви или того хуже, он увидит себя, висящим в один ряд с распятыми, и если посмотрит вниз то увидит, как из живота свисают кишки, а снизу на асфальте рослая овчарка с энтузиазмом будет пожирать его внутренности.

Но приснилось другое. Кирилл и Вера снова были вдвоем в классе. Он и она, звездное небо, ночная свежесть и ароматы полевых трав проникают в проем окна. Кирилл и Вера любят друг друга на расстеленном поверх спальника одеяле. Он любуется, как лунный свет заливает ее кожу и подчеркивает изгибы тела, тени скрывают и манят. Он видит каждый кусочек ее тела, грудь, соски, живот и ниже, только лицо сокрыто в тени, и он входит в нее раз за разом и словно уплывает вдаль.

— Ночью нашли тех бандитов, на рассвете в гости к ним идем, сейчас группу собирают.

— А время сколько?

— Светать через час начнет, не раньше. Все в подвале собираются, там нашли складское помещение без окон. Пойдем, я тебя провожу.

Кирилл убрал спальник и одеяло в багажник.

— Ты сам давно встал?

— С полчаса назад подняли, сказали помогать мужиков будить. Половины не добудишься.

— Богатырский сон?

— Богатырское похмелье.

Кирилл и Аркаша вошли в школу и шли по фойе к лестнице.

— Я так понял, это ты их, Кирюх, нашел?

— Повезло.

Аркаша вел Кирилла по подвалу, была почти полная темнота, только где-то впереди виднелась слабая полоска света.

— Мы тут немного расчистили проход, чтобы никто в темноте не расшибся. Если по прямой идти, то нормально.

Они подошли к свету. Неровный сполох застыл на полу. Аркаша приподнял закрывающее дверь одеяло и пропустил Кирилла внутрь. Свет, хоть и неяркий, ударил по глазам. Помещение по размеру чуть больше класса, у стен стоят стеллажи с какими-то коробками, под потолком проходят трубы, в центре стоят несколько сдвинутых в одну поверхность парт, на свободном месте хаотично расставлены школьные скамейки и стулья. В комнате уже было человек двадцать.

— А вот и наш герой, — поприветствовал Кирилла Ярослав Викторович. Юра Богайчук усмехнулся. Глеб опустил голову и продолжил завязывать шнурки. Дядя Миша одобрительно похлопал Кирилла по плечу, но, учитывая внешность дяди Миши и разницу в росте, выглядело это скорее комично.

— Это все? — Ярослав Викторович обратился к Аркаше.

— Еще двое сейчас подойдут.

— Ну тогда подождем их, и я расскажу, что к чему.

На столе в несколько рядов были разложены автоматы Калашникова, кучками ютились коробки с патронами и запасные магазины. На одной из парт с краю стояли поднос с бутербродами и бутылки с водой. Кирилл не хотел есть, но в горле было сухо.

В помещение вошли обещанные двое.

— Итого двадцать три человека, — посчитал всех Ярослав Викторович. — Думаю, хватит с лихвой.

— То есть двадцать три минус один, итого двадцать два, — поправился Ярослав Викторович. — Михал Михалыча мы оставим в лагере, мы же не хотим рисковать его жизнью понапрасну, верно?

Дядя Миша стоял понурый. Видно, это было не его решение остаться в лагере. Дядя Миша поднял голову, намереваясь что-то сказать. Ярослав Викторович перебил его:

— Миш, мы уже все обсудили. Ты к тому же сам всегда говорил, что ты своего рода мэр, а я своего рода министр обороны. Я не лезу в твои тетради посмотреть хватит ли нам еды на зиму, а ты не хватаешь мои автоматы. Верно?

Богайчук сказал, что согласен с Ярославом Викторовичем и что дядя Миша должен остаться. Общинные поддержали, и дядя Миша сдался.

Кирилл сделал глоток воды, завинтил крышку и поставил бутылку на стол. Большая часть общинных сидели на лавках и стульях, кто-то сонно жевал бутерброд, Богайчук стоял, прислонившись к одному из стеллажей, Аркаша подпирал косяк занавешенной одеялом двери. Кирилл встал рядом с Аркашей.