Нежные объятия

Не обращая внимания на более чем прохладный прием, Линетт перегнулась через столик и заглянула в тарелку к Элизе:

– А чем здесь сегодня кормят? Баранья котлета? Я себе тоже закажу такую. И немного французского белого вина. – Линетт властным жестом подозвала официанта. – Меню вин, пожалуйста.

Элиза тяжело вздохнула. Было очевидно, что Линетт твердо решила навязать ей свое общество, воспротивиться чему Элиза никак не могла, поскольку внимание всех собравшихся мгновенно бы переключилось на них. Возможно, именно этого Линетт и добивалась. И вообще, что только ей нужно?..

По мере того как официант подливал дамам вина, Линетт пускалась во все более откровенные разговоры. Элиза, к своему удивлению, не без интереса слушала ее болтовню о закулисных интригах, связанных с именами таких известных актеров, как Оттис Скиннер, Морис Бэрримор, Фанни Давенпорт…Театр был образом жизни Линетт, смыслом ее существования. Выяснилось, что свою первую роль она сыграла в шестилетнем возрасте в спектакле «Хижина дяди Тома», где были заняты ее родители.

– Я всего лишь мелкая закулисная сошка, закулисная крыса. – На Линетт нахлынула волна пессимизма. – И тут уж ничего не поделаешь.

Пока Линетт живописала свою театральную карьеру, Элиза изучала ее лицо, стараясь выявить черты сходства с Тессой. Кажется, есть что-то общее в выражении глаз, приподнятой брови, маленьком округлом подбородке… А может, она пытается увидеть то, чего нет? Ведь Тесса совсем дитя, черты ее лица еще слишком неустоявшиеся, чтобы можно было делать выводы о сходстве девочки и Линетт. И кроме того, разве миссис Капециано и администратор театра не утверждают в один голос, не сговариваясь, что Линетт никогда не была беременна? Когда их тарелки опустели и официант принес кофе и десерт, Линетт наконец перешла к сути дела, побудившего ее проявить такую навязчивость.

– Знаете, вы мне очень не нравитесь.

– Я успела это заметить.

Линетт хмыкнула. Она пила уже третий бокал вина, поэтому ее хмыканье было громче, чем того требовали приличия. Двое мужчин, сидевших за соседним столиком, удивленно оглянулись на женщин.

– И вы прекрасно знаете почему, мисс Эмсел. Вы ведь достаточно умны. Это из-за него.

– Из-за него?

– Да, из-за Риордана. – Линетт перегнулась через столик к Элизе, ее глаза злобно сузились. – Он постоянно говорит только о вас. О несгибаемой Элизе Эмсел, которая может работать за четверых мужчин и при этом оставаться очаровательно женственной. О той, которая осмеливается состязаться с ним в умении править лошадьми и готова скорее сломать себе шею, чем уступить.

Линетт говорила с такой ненавистью, столько яда было разлито в ее словах, что Элиза от неожиданности чуть не выронила десертную вилку. Неужели Риордан действительно говорил о ней со своей любовницей? В это невозможно поверить! А Линетт тем временем продолжала:

– Он рассказывал мне все о вашей семье, о прошлом, о том, что в ваших жилах течет гелубая кровь высшей пробы. – Линетт ухмыльнулась. – Джон Абигайль Адамс! Николас Бидль! Такому генеалогическому древу кто угодно может позавидовать, а? Я – совсем другое дело. Моя прабабка была известной лондонской потаскухой.

Элиза не знала, что сказать в ответ. Линетт подняла бокал и одним махом осушила его до дна, дав знак официанту, чтобы он наполнил его снова.

– Не могу понять, почему вы работаете у него? Вместо того чтобы занять свое место в ряду спесивых, разжиревших, осыпанных бриллиантами миллионерш?

– Я не миллионерша. – Элиза покраснела. – Я работаю у Риордана, потому что должна зарабатывать себе на жизнь, и потом, мне приятно работать под его началом. Он…

– Он богат, – прервала ее Линетт. – Ведь вы это хотели сказать, верно? Богат! Вот что на самом деле вас интересует! Его деньги!

Элиза отодвинула десерт, к которому так и не притронулась:

– Мне пора, я должна идти.

Сильный грудной голос Линетт, проникновенный взгляд ее торящих глаз остановили Элизу.

– Не лгите мне! Я все про вас знаю. У вас хорошая родословная, но нет денег. Самоубийство вашего отца сделало вас нищей. А теперь вы хотите выйти замуж за Риордана и прибрать к рукам все, чем он владеет, разве не так? Так вот, запомните, ничего у вас не выйдет.

– Я не собираюсь за него замуж, – стараясь, чтобы ее слова не прозвучали громче стука ножей по тарелкам и приглушенных застольных разговоров, произнесла Элиза.

Линетт горько усмехнулась:

– Знаете, что он сказал мне недавно? Вы не поверите! Он сказал мне: «Мы с тобой слишком разные». Никто никогда не смел говорить мне такие слова! Никто!

Элиза неловко поежилась, а Линетт продолжала:

– Но теперь все изменилось. Наши отношения с Риорданом уже приняли нужный мне оборот, и я доведу начатое до конца. Вы слышите?

– Что вы имеете в виду?

Линетт вдруг резко встала из-за стола.

Из изящного кошелька она достала пачку купюр и несколько штук бросила на стол. Даже беглого взгляда на них было довольно, чтобы понять – этого хватит на дюжину таких завтраков включая чаевые.