Нежные слова

Читать любил я с босоногих лет.
И, затаясь на пыльном чердаке,
Я полз к врагу, сжимая пистолет,
И в шторм смеялся с трубкою в руке.

Я в прериях мустангов объезжал

И для дуэлей покидал седло.
Но старше стал, задумчивее стал,
Иное что-то, видимо, пришло.

Оно неясно опаляло кровь.

И, сам себя уже стесняясь вроде,
Я пропускал страницы о природе
И выбирал страницы про любовь…

Раз есть вопросы – должен быть ответ.

– Скажите, книги, если не секрет:
Что есть любовь? И как ее открыть? —
Сказали книги: – Надо полюбить.

– Но как узнать приход и час любви?

Сказали книги: – Это соловьи. —
Сказали книги: – Это робость встреч,
Объятий хмель и сбивчивая речь.

Как просто все! И вот она пришла.

Пришла любовь и милым назвала.
Все было так, все верно: робость встреч,
Объятий хмель и сбивчивая речь.

Все было верно до глупейших слов,

Все было точно, кроме… соловьев.
Да не беда. На то был свой резон:
Стоял апрель – наверно, не сезон.

Да, было все: луна и трепет рук,

И билось часто сердце, стук да стук:
– Теперь ты счастлив? Разгадал секрет? —
А я не знаю, счастлив или нет?

Росла беда, хоть я беды не ждал:

Едва наш пыл на время угасал,
Оказывалось вдруг, что мы вдвоем
Почти ни в чем друг друга не поймем.

Ей нравились огни боевика,

Наряды, экзотичные места…
Была она не то чтобы пуста,
А вроде бы не очень далека.

И понял я: задаром пропаду!

Что счастья так не встречу, не найду.
И я ушел. Я истину искал,
Я новых книг десятки прочитал.

И тут узнал я, что секрет любви

Не там, где хмель и где огонь крови.
А только там дороги хороши,
Где встретились две сходные души.

Сказали книги: – Помни, что она

Быть цельною и доброю должна,
И суть не в том, тонка или полна,
А чтоб была серьезна и умна.

Как просто все и ясно до предела!

Не так я жил, не той тропою брел.
Теперь я понял. Я шагаю смело.
И сколько б лет в пути ни пролетело,
Найду ее! И я ее нашел.

Все было так. Со мной была Она:

Держалась просто, строго и достойно,
Всегда добра, приветлива, спокойна,
А главное, до мудрого умна!

Суть, видно, в том, что два ума сошлись.

Все было так, все точно до смешного.
Меня поняв порою с полуслова,
Она легко заканчивала мысль.

И все вдруг стройно, плавно завертелось.

Я говорил, я душу открывал.
Вот только целовать не целовал,
В чем было дело – сам не понимал,
Но этого мне как-то не хотелось.

Я, словно предок, раздобыв дрова,

К живой искре, как к чуду, пробивался.
Летели брызги – умные слова,
А вот огонь любви не загорался.

Так к черту здесь премудрость книжных слов!

И хоть талант прозренье озаряет,
Но как и где рождается любовь?
Никто доселе, в сущности, не знает.

Итак, выходит, нету ни одной,

Горящей идеальной красотой.
Видать, имела качества такие
Одна иконописная Мария.

Но что ни век – запросы все растут.

Теперь нашлись пробелы бы и тут.
К примеру, эрудицию ее
Нигде не воспевает «Житие».

Шучу, чудак, а сердцу не смеется,

Оно болит, колотится и бьется,
Шумит в висках и все твердит мне вновь,
Что есть на свете и моя любовь!

Пускай не идеальная – иная,

Но я без книг теперь ее узнаю.
Узнаю потому, что мне она
Сильней, чем воздух, кажется, нужна.

Она придет, и будто брызнет свет,

А без нее такого света нет,
А без нее сады не шелестят,
А без нее симфонии молчат.

И я кричу сквозь звездную пургу,

Что я один без счастья не могу!
И если есть на свете ты и ждешь,
Я верю: ты услышишь и придешь!

1961