Нежный ангел

Их разделяло меньше половины комнаты, он сжимал крест с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Она могла бы на него наброситься — пинать его ногами, царапать его лицо, бить его кулаками, чтобы вырвать крест. Но она знала, что ей не удастся одержать над ним победу, пока он сам не захочет отдать ей крест. У него было такое холодное и гневное выражение лица, что она понимала: он скорее умрет, чем отдаст ей крест. Не потому, что он был ему нужен, а потому, что он не хотел, чтобы крест был у нее.

— Ты не смеешь так поступать! — закричала она.

— Смею, черт возьми! В полдень отправляется поезд, и мы с тобой на нем поедем.

— Я никуда с тобой не поеду! Ты не сможешь заставить меня! Ты не смеешь поступать так со мной!

Он сделал судорожный вдох.

— Смею, — ответил он, — я смею поступать так с тобой.

И с собой. Я намерен вернуть этот крест тому, кому он принадлежит, и ты поедешь со мной.

— Нет, не поеду! Ты не заставишь меня вернуть его, ты не посмеешь!

Она держалась за спинку кровати, собираясь ударить его, собираясь бить его кулаками и вместить в рыдание свою ярость, и разочарование, и безысходность. Но она понимала, что это будет все равно что броситься на каменную стену. Она не ожидала такого от Адама. Она вовсе не ожидала такого. Совсем недавно он открыл ей мир, о существовании которого она не догадывалась, а сейчас он сам разорвал его в клочья.

— Почему? — спросила она хриплым голосом, и ее голос был слабым от потрясения и от того, что в ней клокотал протест против его предательства. — Тебе даже не нужен этот крест, он не имеет к тебе никакого отношения! Зачем ты так поступаешь?

Он спокойно посмотрел на нее, а потом весь гнев, вся обида, разочарование и ярость вдруг разом испарились, и осталась только усталость.

— Может быть, — заговорил он, — я все еще думаю, что ты заслуживаешь спасения.

Сказав это, он направился к двери.

— Одевайся, — бросил он на ходу. Его голос был тусклым и усталым. — Я должен сдержать все обещания, которые дал.

Дверь с приглушенным скрипом закрылась за ним, и Энджел осталась одна.

* * *

Для того чтобы даже просто войти в магазин, которым владел Элистой Льюис, Кейси и Дженксу понадобилось все их мужество. Во-первых, возможно, им могли не разрешить пачкать ковер в одном из фешенебельных магазинов на Хай-стрит, а во-вторых, они не знали, можно ли вообще таким, как они, иметь дело с таким человеком, как Элистой Льюис. Речь шла о краденом товаре — это было ясно даже неискушенному покупателю. А они привыкли иметь дела с людьми, которым было что скрывать, и поэтому они не задавали лишних вопросов.

Если бы они обратились к мистеру Льюису или к любому из его коллег, вся сделка заняла бы не больше часа. Но в этом странном, как они считали, городе только каждый десятый разговаривал на американском английском, и им приходилось надеяться на удачу. Только на следующий день, к вечеру, им удалось связаться с человеком, известным под кличкой Красный Глаз.

Услышав такое имечко, они предполагали, что увидят индейца или старого бандита. Поэтому Кейси с некоторой тревогой отдернул занавеску, отделявшую внешнюю часть магазина от задней комнаты. К своему удивлению, он обнаружил там китайца.

Он сидел на полу на груде подушечек, за низеньким черным столиком, на котором были разбросаны мелкие монеты и куски какого-то непонятного металла.

Его руки торчали из чересчур длинных рукавов красного шелкового халата, как крылья неизвестной птицы. Его голова была совершенно лысой. Когда Кейси и Дженкс вошли, он сидел, согнувшись над столом, и через увеличительное стекло смотрел, прищурившись, на какие-то железяки.

Он даже не взглянул на них, когда они вошли!

Вывеска над входом гласила, что это магазин часов, и передняя комната была завалена пыльными часами: большими, маленькими, часами с кукушкой, часами со звоном.

Несинхронное тиканье звучало, как щелканье челюстей гигантских насекомых и проникало через тонкую занавеску в заднюю комнату, как будто не было никакого барьера. Звук действовал Кейси на нервы, а Дженкс начал нервничать с той самой минуты, как они открыли дверь.

Видя, что человечек продолжает смотреть в лупу, как будто вовсе не замечая их, Кейси пару раз кашлянул и произнес, как ему велели:

— Я от вашего племянника.

Человечек отложил в сторону маленький механизм, который только что изучал, и взял в руки другой. Кейси подумал, что они попали не туда. И глупый китаец, который послал их в этот магазин, ошибся или подшутил над ними, и этот тощий человечек в женской ночной одежде, наверно, всего лишь тот, за кого себя и выдавал — обычный часовщик.

Кейси начал выходить из себя, и от тиканья часов у него заболела голова. Единственным, что останавливало его от того, чтобы не вынуть револьвер и не сделать дырку в потолке или в том, что подвернется под руку, была мысль о том, что ему придется начинать сначала поиск человека, который достаточно хорошо знает этот варварский город, чтобы продать то, что ему не принадлежало, тому, кто не имел права это покупать.