Нежный яд. Страсти

– Я обязательно отвечу тебе на этот вопрос, – решительно сказал Валдомиру. – Инес – девушка, которую выдумали Клариси и Лавиния. Я действительно любил ее. Но Лавинию я не люблю. Неужели ты думаешь, что я способен любить женщину, которая проделала со мной такое?

– Что же будет дальше? Бриллианты пропали, «Мармореал» отдан детям?

– Не пропаду. Буду работать с утра до ночи, ты же знаешь, я это умею.

– Готова помочь тебе во всем!

– Ты и так мне помогаешь своей дружбой, тем, что сидишь здесь, рядом со мной и рассказываешь мне о детях. Почему все так сложилось? Я часто думаю об этом. Мне совсем не хотелось, чтобы ты и девочки восприняли мою независимость как объявление войны. – Валдомиру приблизился к Элеонор. – Тридцать пять лет не выкинешь на помойку. Я надеюсь, что нам лучше оставаться добрыми друзьями.

– Нам никто в этом не может помешать... И девочки будут рады, что наши отношения перестают быть враждебными. – Элеонор вспомнила недовольство Режины, нежелание отпускать ее, Элеонор, на встречу с Валдомиру. – Вот только Мария-Режина... – Элеонор увидела, как на скулах Валдомиру заходили желваки. – Но у нее сейчас нелегкий период.

– Нелегкий период может закончиться для нее тюремным заключением.

– Неужели ты допускаешь, что Режина способна на преступление?

– Элеонор, улики слишком серьезны. Из ее пистолета был убит человек, которого она мечтала устранить. И это знают многие. Пойми меня правильно, для меня причастность Режины к этому темному делу – такой же удар, как и для тебя. Какая бы она ни была, она всегда будет оставаться моей дочерью. Но когда я вижу, на что способна Режина, меня охватывает ужас. Она ведь может переступить через все и через всех. Ты только вспомни, что она сделала со мной! Нравственных границ для нее не существует!

Элеонор не во всем была согласна с Валдомиру, и все же не могла не признаться себе, что многое в его словах соответствует истине.

Разговор о Режине внес диссонанс в их теплую и дружескую беседу. Разом между Валдомиру и Элеонор пролегла некая темная пропасть. Они почувствовали это оба и захотели преодолеть ее и восстановить прежнюю атмосферу. Они стали говорить о внуках.

– Какие бы ни были отношения Режины и Алвару, должна сказать, что он очень хороший отец. Как не позвоню, Пати мне докладывает: играем с папой, папа нам читает, с папой собираемся гулять.

– Согласен, согласен с тобой, – охотно поддакнул Валдомиру. – Он и человек неплохой.

Они еще выпили вина, потом пили кофе и расстались довольные проведенным вечером.

На следующее утро Валдомиру отправился в Торговый центр, где, по словам Элеонор, оборудовала магазин Мария-Антония. Он без труда нашел ее, но подходить не стал, наблюдая за дочерью из дверей.

Мария-Антония была неузнаваема. Ее обычно бледное лицо порозовело, апатия сменилась увлеченностью, неуверенность – решительностью, и вместо домашней изнеженной куколки перед ним стояла энергичная деловая женщина. Она внимательно рассматривала какие-то бумаги и, оторвавшись на секунду от них, столкнулась взглядом с Валдомиру. Антония бросилась ему навстречу:

– Папочка, как я рада тебя видеть!

Они обнялись и расцеловались.

Валдомиру и Антония вместе завтракали в ресторане, дочь смотрела на отца влюбленными глазами, а он все радовался, что у него в скором времени появится еще один внук.

– Папа, мне так не хватает тебя, твоего совета, опыта. И я, и ты, и мама, и Иван, и Марсия, и Режина живем неправильной жизнью. Мы отдаляемся и отдаляемся друг от друга, но мне кажется, что никто из нас не стал от этого счастливее. – Антония подошла к отцу и по старой привычке обняла его за плечи.

– Папочка, возвращайся к нам!

Валдомиру поцеловал ей руку.

– Я подумаю об этом, хорошо?

Они попрощались, и Валдомиру, сев в машину, задумался, прокручивая вчерашний разговор с Элеонор и сегодняшний с Антонией. Да, его действительно тянуло к ним, без них его жизнь оказалась пустой и лишенной всякого смысла. Конечно, окажись с ним рядом та Инес, которую он любил, все было бы по-другому. Но он был один. Без дела, без денег, без близкого человека рядом. Он начинал жизнь заново, с чистого листа. Только чистый лист – чист с обеих сторон; оборотная сторона его листа была исписана и исчеркана. Валдомиру сидел и разбирался в собственных каракулях. И неожиданно для себя нашел в них ценную мысль.

Он приехал в адвокатскую контору и постучал в дверь Клаудиу. Тот удивленно поднялся ему навстречу, пожал руку и пригласил сесть.

– Не ожидали меня видеть?

– Признаться, да. Я надеялся, что ваш адвокат уже известил, что дело, возбужденное Клариси по признанию вашего отцовства, с ее смертью автоматически прекращено. Так что у меня к вам больше нет претензий.

– Видите ли, но теперь я добиваюсь признания моего отцовства. Клариси погибла, так и не узнав результатов анализа ДНК. А я узнал. Клариси – моя дочь, и я хочу официально признать свое отцовство.

Клаудиу внимательно выслушал Валдомиру.