Нежный яд. Тайны

«Уж не виделся ли он с «чернушкой»? – подумала она. – Опоздал. Чернее тучи. Я уверена, он с ней виделся! А она его отшила, это очевидно. Поэтому он такой расстроенный. Что ж, тем лучше! Главное, держать их всех на крючке и вовремя дернуть».

Режине необыкновенно нравилось, что она может дернуть каждого – отца, Аделму, Алвару, Марию-Антонию. Нужно будет найти еще управу на Ивана, и тогда она станет полновластной хозяйкой положения.

Отец, похоже, клюнул на ее предложение. Условия ему не по душе, но он подумает-подумает и согласится.

Режина не стала даже выговаривать Аделму за опоздание, пусть немного расслабится, успокоится. В конце концов это было в ее интересах.

Но Аделму даже не заметил ее милости. Он угрюмо молчал и на Режину смотрел как на пустое место.

Она оскорбилась. Смешно было думать, что она ревнует. Но он не смел так вести себя!

Она заплатила ему деньги. Купила как вещь.

Что-то в этом роде она ему и высказала.

- Купила? Меня? А ты уверена в этом, Режина? – спросил он. – Неужели ты всерьез веришь в то, что говоришь? Веришь во всемогущество денег? Вот сегодня я не хочу тебя, и как ты заставишь меня хотеть? С помощью лишней сотни реалов? Как это было бы просто и славно! Я первый бы хлопал в ладоши от радости. Но так не бывает. Я плохо себя чувствую, и свидание не состоится.

- Я специально освободила вечер! Ты прекрасно знал об этом. И проявил недобросовестность. Вместо того чтобы приготовиться как следует, ты неведомо где гулял.

- Думай что хочешь, - устало сказал Аделму. – Мне все надоело. Можешь дать мне расчет, я буду только рад.

- Ты меня просто шантажируешь! – возмутилась Режина. – Чуть что, сразу же расчет! Не напугаешь! Вот возьму и в один прекрасный день рассчитаю.

- Когда же он наступит, этот прекрасный день?

Режина вдруг похолодела от догадки: все его дурное настроение – чистый блеф! Он ее провоцирует и добивается расчета. Специально хочет разозлить. Получит расчет и удерет вместе с «чернушкой». Они наверняка уже обо всем договорились! Иначе зачем она приходила к нему в мотель?

- Я подумаю, когда он наступит, - сказала она холодно. – Но не сегодня и не завтра.

- Это я решу, - очень серьезно сказал Аделму, - и когда решу, не буду спрашивать разрешения, а просто извещу, что больше на тебя не работаю. Это я к вопросу о покупке. Людей, не покупают, Режина. А сегодня давай расстанемся по-дружески, у меня и так куча неприятностей.

Режина посмотрела на него, и у нее отлегло от сердца. Нет, они еще ни о чем не сговорились с «чернушкой», ничего у них не сладилось. У него была такая искренняя боль в глазах! Похоже, «чернушка» не одобрила их с Режиной отношений. Тем лучше!

Она улыбнулась Аделму и сказала:

- Давай. Видишь, я не сержусь. Я понимаю, что в жизни может быть всякое.

Аделму изумленно посмотрел на нее. Честно говоря, он не ждал такого от этой стервы. Неужели и впрямь в жизни бывает всякое? И его сестра…

Он выбрал самый длинный путь, ехал и размышлял о Лавинии. Но чем больше думал, тем отчетливее понимал, что совсем не знает своей сестры.

Он вспомнил их нищую деревню, тяжелый труд и горсточку маиса, которую они съедали в конце дня. Сестра помогала матери, пока та была жива, он – отцу, и мало обращал внимания на тощую девчонку, что крутилась целыми днями по дому. Она нянчила младших, он был старшим. У каждого из них было свое бремя забот, и эти заботы мешали им увидеть друг друга.

Мать умерла, он женился. Его жена стала в доме старшей, сестра помогала ей. Подросли его младшие братья и ушли из дома кто куда.

Сестра стала девушкой на выданье. Заглядывали в дом женихи, но он не торопился выдавать ее замуж. Он, брат, не торопился, а ее мнения не спрашивал. У жены оказалось слабое здоровье, она все прихварывала да прихварывала, и вместо главной хозяйки в доме приходилось всем заправлять сестре.

Жена умерла, оставив малютку сына, и за сыном стала присматривать опять-таки Лавиния.

А потом поползли слухи, что правительство отдаст крестьянам те земли, на которых не сеют больше трех лет. В поместье по соседству все были такие, и каждый давно уже приглядел себе лакомый кусочек, мысленно обработал его и собрал с него не один урожай. Они уже приготовились получить свою землю, они устали жить впроголодь, но правительство все медлило, и тогда они пошли, чтобы забрать ее…

Что было потом с сыном, с Лавинией? Он знал, что она перебралась в город, нашла себе работу и Жуниора не бросила. Он был ей за это благодарен. И когда вышел из тюрьмы, стал помогать.

Ему и в голову не пришло спросить, как она жила все эти годы? Он как-то не сомневался, что жила она как все люди живут – жизнь тратила на работу, а деньги на жизнь, и еще племянника растила. Мальчишку растить для нее было делом привычным, сколько их через ее руки прошло…

А вот выходит, что надо было спросить. Сейчас спросит.

Вдруг Аделму заметил, что колесит и колесит по городу, словно ему что-то мешает отправиться к сестре и сыну.

Он медлил, он не спешил узнать, что жизнь его опять переломилась, что ему снова нужно начинать все сначала…