Нежный наставник

— Но мои познания не относятся к вам, дорогая. Тело каждой женщины единственное в своем роде. Некоторым женщинам достаточно одного прикосновения, а других они не волнуют. — Рамиэль не хотел, чтобы она удовлетворялась простыми прикосновениями. Он жаждал, чтобы она потребовала от него того, что ей причиталось по праву женщины, — полного и совершенного удовлетворения. — Сколько времени прошло с тех пор, как ваш муж последний раз побывал, в вашей постели?

Элизабет так резко опустила хрупкую чашку на блюдце, что фарфор протестующе заскрипел. Губы ее плотно сжались.

— Мы же договорились, что не будем обсуждать мою семейную жизнь.

Насколько еще хватит ее хваленой выдержки? Ее губы выдавали все: трепет чувственности, с трудом сдерживаемые эмоции, гнев, страх, страдание, страсть.

Рамиэль прищурился.

— Я согласился не отзываться слишком плохо о вашем муже.

— А сколько времени прошло с тех пор, как вы были с женщиной, лорд Сафир?

— Шесть дней.

— Кошмарно долгий срок.

В ее голосе слышался сарказм, но она узнала главное. Он не был с женщиной с тех пор, как она вошла в его жизнь.

— Да, миссис Петре, это чрезвычайно долгий срок. — Рамиэль произнес это с нарочитой серьезностью. — До сих пор самое длительное воздержание составляло не более трех дней. Так сколько же прошло с тех пор, как у вас последний раз был мужчина?

— Да уж, конечно, гораздо больше шести дней, — огрызнулась она.

Рамиэль подумал об Эдварде Петре, о том, сколько же зла он причинил своей жене за шестнадцать лет супружества. Элизабет молча рассматривала свою чашку с кофе, круги под глазами у нее стали еще темнее, чем вчера. Еще один пункт против Эдварда Петре. Будь Элизабет его женой, он доводил бы ее до оргазма столько раз, что она, обессиленная, проваливалась бы в сон каждую ночь.

Рамиэль повысил голос:

— Мы же договорились, что вы не будете лгать. Так сколько времени прошло с тех пор, миссис Петре?

Элизабет не желала признаваться, что вышла замуж за мужчину, который ни разу в жизни не удовлетворил ее.

— Прошло больше шести месяцев, лорд Сафир. Прошло даже больше шести лет. Налейте мне еще кофе, пожалуйста.

Рамиэль сделал глубокий вдох. Он ожидал ее ответа, но не ожидал того взрыва эмоций, который тот в нем вызвал.

Больше шести лет! Дьявольщина! Да так она снова станет девственницей. Эдвард Петре использовал ее, а она позволяла ему это делать.

Рамиэль никогда не допустил бы ничего подобного. Очень скоро она убедится на собственном опыте, каким должен быть настоящий мужчина. И этим мужчиной будет не Эдвард Петре.

Рамиэль поднял серебряный кофейник и налил в ее чашку еще кофе. Элизабет опустила глаза, словно она могла видеть сквозь стол и догадалась о его состоянии.

— У каждого мужчины его орган выделяет влагу еще до извержения семени?

Теплое влажное пятно расплылось на брюках Рамиэля в том месте, где головка его члена натягивала сукно.

— Да.

— И много?

— Достаточно, чтобы, смочив нижние губы женщины, проскользнуть в них. — Рамиэль обмакнул указательный палец в кофе и провел им по краю чашки. — Достаточно, чтобы, смочив пальцы, он смог ласкать ее клитор и довести ее до оргазма.

Она отвела глаза от чашки и встретила его взгляд.

— В восьмой главе шейх Нефзауи перечисляет названия, применяемые для обозначения мужского члена… Всего их тридцать девять. А какие названия предпочитаете вы, лорд Сафир?

Член у Рамиэля окончательно окреп. Он поерзал в своем кресле, затем вытянул ноги, чтобы найти удобное положение.

— Keur… kamera… zeub.

— Мужской член, пенис и жезл, — тут же перевела Элизабет.

Рамиэль опустил ресницы, скрывая волнение.

— У вас великолепная память, миссис Петре.

Она не сводила с него глаз.

— Я делала записи.

— Тогда вы, наверное, помните, что «укротитель страсти» наилучшим образом удовлетворяет женщину. Он большой, сильный и долго не кончающий. Он трудится, не зная отдыха, пока полностью не возбудит женское лоно, беспрестанно снуя туда и обратно, взад и вперед, вверх и вниз, тщательно возделывая края. Вы не хотели бы его увидеть?

Бледные щеки Элизабет вспыхнули алым цветом. Она с такой силой сжала чашку, что казалось, та вот-вот треснет.

— Вы уже спрашивали меня об этом вчера утром.

«А я по глупости отказалась».

— Сейчас я спрашиваю вас снова.

В ее глазах блеснул вызов.

— Да.

Она взяла блюдце и с глухим стуком поставила его на край стола, кофе выплеснулся через край чашки.

— Да, я хочу его увидеть. Не желаете ли вы продемонстрировать мне его, сэр?

Рамиэль откинулся на спинку кресла и открыл верхний ящик письменного стола. Он кожей чувствовал ее напряженный взгляд. Его член пульсировал в унисон со вздымающейся грудью под мягким бархатным лифом. Она ожидала, что он покажет свое орудие.

Ему и самому не терпелось показать себя во всей красе, чтобы полностью удовлетворить ее любопытство. Однако не следует торопиться. Он вытащил прямоугольную шкатулку и подтолкнул через стол к ней.

— Возьмите ее.

Совершенно очевидно, это было не то, чего она ожидала. Элизабет наклонилась и взяла шкатулку.

— Что это?

— Откройте.