Нежный наставник

Филиппу исполнилось одиннадцать лет, и он учился в первом классе. Бернард — в пятом, до окончания колледжа ему оставался всего год.

Однако он так сильно разозлил ее сына, что тот основательно напугал старшего сотоварища.

— Вы намереваетесь исключить Филиппа, декан Уитекер? С некоторых пор я подумывала перевести его в другой колледж. И конечно, если я переведу Филиппа, то заберу от вас и Ричарда. Я знаю, что ему осталось всего полгода до выпускных экзаменов, и тем не менее…

— Не делайте поспешных выводов, миссис Петре… Декан не хотел терять не только деньги, но и престиж. И отец, и дед мальчиков были чрезвычайно влиятельными людьми, причем оба в свое время закончили Итон.

— Я уверен, что при соответствующем материальном возмещении ущерба.. в общем-то ущерб не столь велик, а мальчишки всегда остаются мальчишками…

Элизабет встала.

— Пожалуйста, свяжитесь с мистером Киндером, секретарем моего мужа. Он уладит все вопросы, связанные с возмещением ущерба. А сейчас я хочу видеть своих сыновей.

— Мастер Филипп под арестом, а мастер Ричард на уроке. Возможно, в другой раз…

— А я думаю, нет, декан Уитекер! — резко бросила она. — Знаете, идея с переводом в другой колледж кажется мне все более привлекательной.

— Ну ладно, миссис Петре.

Декан взял маленький медный колокольчик и позвонил. В комнате тут же появился клерк, сутулый мужчина средних лет, столь же обходительный, сколь агрессивным казался его начальник.

— Приведите Петре-старшего и Петре-младшего в салон для посетителей, мистер Хейден. Миссис Петре, будьте любезны следовать за мной.

Шаги гулким эхом отдавались под деревянными сводами коридора. Итон показался Элизабет довольно унылым местом с чисто вылизанными, без единого пятнышка, деревянными стенами, несмотря на то что сотни мальчишек заполняли его просторные аудитории.

Декан открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее перед собой.

— Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, миссис Петре. Мастер Филипп и мастер Ричард скоро придут.

Салон для посетителей не отличался особым комфортом. Там стояли два кожаных кресла и жесткий диван орехового дерева на восьми ножках, с украшенной тремя медалями спинкой. Позади дивана в небольшом камине, отделанном черным гранитом, теплился огонь.

Бросив плащ, шляпку и перчатки на край дивана, Элизабет невидящим взглядом уставилась в пространство. Ей хотелось удержать обоих сыновей при себе дома, обогреть и оградить от невзгод. Ей хотелось быть просто матерью. Ей хотелось…

— Привет, мама.

Элизабет, вздрогнув, обернулась.

Филипп стоял в дверях, его темно-рыжая шевелюра была безжалостно прилизана. Он нервно переступал с ноги на ногу. Левый глаз скрывала опухоль, а правый блестел от слез. Элизабет вдруг захотелось броситься к нему и задушить в своих объятиях. Затем увезти подальше от Итона со всеми его неприятностями, чтобы он вновь обрел достоинство, за которое так храбро сражался.

— Здравствуй, Филипп.

— Ты уже говорила с деканом? — Элизабет не стала отрицать очевидного.

— Меня выгонят?

— А ты этого хочешь?

— Нет.

— Тогда скажи мне, почему ты подрался с этим парнем из пятого класса?

Филипп сжал кулаки.

— Бернард виг…

— Не повторяй чужих глупостей. И вообще, мы больше не называем противников вигами — теперь они либералы.

Мальчик понуро потупился.

— Я уже не маленький, мама.

Она усмехнулась:

— Я вижу, Филипп, синяк под глазом — хорошее тому подтверждение.

— Пожалуйста, не спрашивай, почему я начал драку. Я не хочу обманывать тебя.

— Я должна задать этот вопрос. И поскольку ты никогда раньше не лгал мне, я полагаю, ты и сейчас этого не сделаешь.

Филипп старательно разглядывал носки своих ботинок. Затем наконец невнятно пробормотал:

— Он говорил всякие гадости…

— О тебе?

— Нет.

— О Ричарде?

Филипп вздернул подбородок и стал смотреть поверх ее головы.

— Я не хочу обсуждать это, мама.

Элизабет охватило дурное предчувствие.

Дети независимо от возраста повторяют те же сплетни, что и их родители. И если ей довелось услышать пересуды о внебрачных связях Эдварда, то вполне возможно, что и ее дети услышали их тоже.

— Мастер Бернард непочтительно отзывался о твоем отце?

Филипп чуть заметно моргнул, по-прежнему устремив взгляд поверх ее головы. Очевидно, это означало «да»

Почему она была столь снисходительна? Возможно, ничего подобного не произошло бы ни с мужем, ни с ней самой, ни с ее детьми, будь она понапористее.

— Филипп…

Сын смотрел на нее с немым обожанием. Острая жалость охватила Элизабет. Филипп очень походил на своего отца — те же темно-карие глаза, тот же аристократический нос… а вот внутренне он не имел с Эдвардом ничего общего. Элизабет никак не могла представить себе Эдварда с синяком под глазом, даже в возрасте Филиппа.

Она шлепнула рукой по дивану.

— Я тут кое-что привезла для вас.

Карие глаза посмотрели на нее с опаской.

— А что?

— Коробку конфет.

Филипп стремглав рванулся к корзинке, стоявшей у его ног.

— Не следовало бы так вознаграждать дурное поведение, мама.

Неодобрительный голос принадлежал подростку, появившемуся в дверях.

Элизабет с нескрываемой радостью повернулась к старшему сыну.