Нежный плен

Сильвия тихо вошла в кухню вслед за Эми. Кухарка сердито поставила поднос с едой на длинный деревянный стол. Она отнесла этот поднос наверх два часа назад. Но все кушанья остались почти нетронутыми.

Сильвия посмотрела на поднос и покачала головой. Так дальше продолжаться не может, печально подумала она. После своей свадьбы с Сэмюелем, которая произошла месяц назад, Сильвия расцвела: она нежилась в лучах счастья и новообретенной любви. И ей было тяжело видеть, что кто-то рядом с нею несчастен. Особенно если это несчастье касалось сердечных дел. А Дункан явно страдал именно по этой причине.

С тех пор как уехала Бет, он совершенно изменился. Теперь он больше не смеялся, как раньше, от всей души, его глаза смотрели отрешенно, словно он постоянно думал о чем-то своем. Он был по-прежнему хорош собой, но вид у него был унылый и мрачный. Сэмюель беспокоился о своем любимце и не знал, что делать.

Сильвия кашлянула, чтобы привлечь внимание Эми.

— Как он сегодня? — спросила она.

Эми недовольно пожала толстыми плечами, потом вздохнула:

— Так же, как и всегда. Он страшно грустит с того самого дня, как она уехала. Но еще никогда я не видела его таким хмурым. У него явно портится характер. Вчера он чуть не оторвал голову Хэнку за то, что тот забыл наколоть для меня дрова. Конечно, парень порядочный лентяй, но все-таки… Дункан стал сам на себя не похож.

Эми все говорила и говорила, даже не заметив, что Сильвии уже нет рядом. А Сильвия шла по коридору, то сжимая, то разжимая руки, и напряженно размышляла.

Нет, она никогда не была смелой, но ведь кто-то же должен поговорить с Дунканом. Похоже, все в этом доме стараются обойти молчанием тот предмет, который так его терзает.

Кому же поговорить с ним, как не ей, которая так хорошо знает Бет?

Собрав все свое мужество, она направилась к библиотеке, где все эти дни сидел взаперти Дункан. Робко постучавшись, она услышала в ответ:

— Я занят!

Эти слова были сказаны таким тоном, что Сильвия хотела было отступить. Но потом, прижав руку к тревожно бьющемуся сердцу, открыла дверь и переступила порог.

— Я только на секунду, сэр. — Ее голос, дрогнув, оборвался.

Вздохнув, Дункан захлопнул счетную книгу и невидящими глазами уставился на непрошеную гостью. В эти дни он не мог ни читать, ни думать, ни есть.

И во всем этом была виновата только Бет. Будь она проклята, эта девчонка, ворвавшаяся в его жизнь! Прежде с ним никогда такого не было. Эта женщина виделась ему за каждым кустом. Он был болен любовью и не знал, как от нее излечиться. Однажды Дункан даже поехал в город и навестил таверну Илейн. Но как только красотка прижалась к нему, сгорая от желания, он оттолкнул ее крепкое, гибкое тело. Пробормотав что-то в оправдание, словно он был неопытным юнцом, Дункан оставил ее, голую и бранящуюся на чем свет стоит, и поспешил прочь.

Бет.

Каждая мысль его была о ней, каждый вздох, каждая молитва.

Кроме нее для него не существовало никого.

Обхватив голову, несчастный взглянул на Сильвию. Эта пышная добродушная дама оказалась истинным кладом для Сэмюеля, даром небес, полученным на старости лет. И за это Дункан был ей благодарен. Но сейчас он не хотел разговаривать даже с ней. Он чувствовал себя медведем, которого смертельно ранили, когда он полез за медом.

— Если вы собираетесь пожаловаться на то, что Сэмюель плохо с вами обращается, — устало начал Дункан, — то, боюсь, я ничем не смогу вам помочь…

Глаза Сильвии расширились от удивления.

— Как вы могли такое подумать! Мы так счастливы с Сэмюелем Я еще никогда не была такой счастливой.

— Хорошо, что хоть кто-то счастлив, — буркнул Дункан. Открыв книгу, он только теперь заметил, что все это время она лежала вверх ногами. — Тогда нам не о чем разговаривать. — И он сделал вид, что поглощен чтением.

Понятно, Дункан хочет от нее отделаться, но она не допустит, чтобы Бет страдала. Сильвия сделала шаг вперед и веско произнесла:

— Прошу вас уделить мне несколько минут внимания.

«Надо же, и эта женщина ничего не понимает», — раздраженно подумал Дункан. Он старался сохранить терпение.

Сэмюель и Джейкоб, а еще раньше Джон пытались поговорить с ним. Но он решительно запретил им соваться в его дела. Однако законы вежливости препятствовали тому, чтобы он таким же образом избавился и от Сильвии.

— В чем дело?

Сильвия поняла, что надо сказать все как есть, и выпалила:

— Поезжайте к ней, сэр.

Дункан медленно закрыл книгу и поднял потемневшие глаза на женщину. Его люди хорошо знали, что, встретившись с таким взглядом, надо срочно уходить. Сильвия вздрогнула, но не сдвинулась с места.

— К кому?

У нее пересохло в горле, но, сделав над собой усилие, она прошептала:

— К Бет.

Дункан взорвался:

— Мадам, мне кажется, вы забываетесь.

Нет, слишком многое было поставлено на карту. Она не уйдет, пока он ее не выслушает.

— Я не забываюсь. Вы ошибаетесь. Другие боятся говорить об этом с вами. Или, может быть, надеются, что если ничего не говорить, то все и пройдет. — Ее нежные глаза, полные сострадания, встретились с его взглядом. — С каждым днем вам становится все хуже и хуже, как будто вы отравились каким-то ядом.