Нежный Серый (СИ)

Шли молча. Сергей взял Дашину ладонь без перчатки в свою и спрятал в карман собственной куртки, обнял за плечи и прижал, согревая. Они шли вдоль частного сектора, фонари встречались редко, с обеих сторон от дороги росли кусты, стояли заборы разной покошенности.

У одного из них, Даша услышала скулеж. Жалобный, почти не слышный. Если бы не типичная тишина частного сектора, они бы не услышали его. Не сговариваясь и не мешкая, одновременно пошли в сторону звука. Приблизились к сложенным в ряд колотым дровам. Сергей, отодвинув Дашу, заглянул в небольшую щель между поленицей и черной землей. Тоненький звук доносился оттуда. Сергей посветил слабым фонариком с брелка ключей.

— Ты хотела собаку? — спросил, разгибаясь.

— Там собака?! Бездомная? Здесь же дома вокруг…

— Не знаю, какие должны быть хозяева, чтобы их собака так паршиво выглядела.

Щенок, тощий, со свалявшейся грязной шерстью, непропорционально большой головой и длинными ламапи позволил человеку себя вытащить. Только тональность скулежа изменилась, стала более низкой. Он был закрыт от дождя, но вокруг глаз темнела влага, глаза слезились, все тело мелко дрожало.

Сергей поднял взгляд от щенка на Дашу. Она сильно сжала челюсти, чтобы не плакать.

— Если выживет, будет Диком. — Сергей поднял щенка на руки, не заботясь о чистоте куртки. Расстегнув молнию, укрыл полами.

Даша плелась за ним. Дождь набирал силу, нужно было торопиться, если не хотели промокнуть до нитки.

Вот бабушка обрадуеться. Преданный Дик.

*

Выпал первый снег, мокрые хлопья стремительно неслись к земле. Мир в горошек… Сергей лениво разлегся на диване и смотрел в окно. Было еще слишком рано вставать, нужно дождаться, пока проснется бабушка, и только потом можно будет идти за Дашей.

Последние недели все слишком хорошо, щемяще нежно… Сегодня он снова видел во сне Дашу. Как и сны, так и реальность изменилась до неузнаваемости. Жизнь стала веселой и светлой, в пушистый белый горох на радужном фоне.

Сергею стало наплевать на все, что раньше нестерпимо бесило или вызывало холодную ярость. Плевать на коллег, хреновую работу, грязь, мат, хамство, проституток, мафию нищих, наркоманов, нечистых на руку торгашей, пьяниц. Закулисье вокзала было как чистилище, и Сергею надоело в нем находиться. Сколько уже лет не может с ним расстаться? Пора.

Сергею казалось, что ему и море было бы сейчас по колено. С улыбкой на лице он шел покупать очередной электрический чайник, поддакивал бабуле в ее самых абсурдных рассуждениях, выносил на пожухлую травку худого, как тряпочка, Дика, который, кстати, ускоренными темпами набирал вес и силы.

Сергей просто не мог сердиться, ничто не задевало его счастья.

Все так же уставал, но чувствовал, что живет, что у него есть цель. Он сам, а не его персональная химера принимает решения в его жизни. Он расправил плечи.

Наличие у себя этой зловещей тени, сидящей у него на закорках химеры, осознал благодаря Даше. Как в сказках, светлое чувство к прекрасной принцессе помогло рыцарю победить страшное чудовище. Пусть в его случае чудовище и было психологичесого плана, а сам он, как уже говорилось, не был рыцарем.

Оглядываясь назад, на три последних года, прошедших с тех пор, как бросил архитектурный, он понимал, что взятая им на себя роль постепенно все больше и больше подавляла его личность. Это был уже не он.

Глубокая обида на родителей, которые не приезжали, редко, ради галочки, звонили, откупались эжемесячными переводами денег. Сергей их игнорировал и деньги из принципа не трогал. Пусть глупо, но он не мог их простить. Родители предложили отправить бабушку в дом престарелых и не заморачиваться — их слова.

Вдобавок прогрессирующая болезнь бабули, потеря друзей, любимого занятия, желанной профессии… Он был один. Со всем этим должен был справляться один. По отдельности подобные обстоятельства способны изменить человека, что уж говорить, когда все наваливается сразу. И обстоятельства эти — черт бы их побрал, — не являются чем-то решаемым, временным, они заняли все жизненное пространство Сергея. Ничего другого не оставалось.

Неизвестно, до чего бы он в конце концов дошел. Сколько таких сгорбленных, придавленных тяжестью проблем и тоской, не знающих, что и зачем, для чего они в этом мире, ходит вокруг. Не счесть.

Если и дальше сравнивать такое состояние с тасканием на загривке химеры, то, по пессимистичным прогнозам кумира всех эмо — Бодлера, выходило, что это продолжалось бы до конца его дней. День за днем одно и то же, он бы и не заметил как в один миг состарился, так ничего и не сумев изменить или понять.

Серый вокзал, грязь и толпа… Сергею казалось нереальным, что он встретил там, на этом вокзале-чистилище, — Дашу.

Если бы он был рыцарем, он бы благородно спас хрупкий и чистый цветок Дашу. Спас, поклонился и удалился своей дорогой. Может, попросил бы батистовый платочек с ее запахом на память. Он же, неблагородный плебей, оставил принцессу у себя в бедном домике. Присвоил и не отпустил, воспользовавшись ситуацией и наивностью цветочка.