Нежный супруг олигарха

– Когда Юра был жив, приходила Катька, – бесхитростно объяснила Миля, – делала жрачку на два дня. А после его смерти я покупаю готовое.

– В магазине? – уточнил Кирюша.

– Ну да, – кивнула Милена. – Мне надо чуть-чуть, в основном я фруктами обхожусь, да и в ресторан пойти можно, я дома практически не ем, а где Нахрената жрет, меня не волнует.

Дети переглянулись.

– Ты сбегай в супермаркет и купи готовые макарошки, – с фальшивой заботой предложила Лизавета, – потом высыпь на сковородку, и тип-топ!

Милена порысила в гастроном у метро, но там ее ожидало горькое разочарование: в длинном ряду кулинарных изделий не нашлось готовых макарон. Салаты всех мастей, котлеты, жареные грибы, фаршированные овощи, рис в разных вариациях, но ничего из твердых сортов пшеницы.

И тут Милену осенило: если все случилось из-за йода, то следует купить другую соль, без всяких добавок. Бахнова кинулась в бакалейный отдел и принялась трясти продавщицу:

– Дайте мне самый дорогой вариант специй, – потребовала она. И, отхватив желаемое, понеслась назад – жарить другие ракушки.

Но, увы, со следующей порцией случилось та же беда.

– За две тысячи рублей полкило купила, – ныла теперь Миля, – и опять еда почернела.

– Ты нашла соль за такие нереальные деньги? – ахнула я. – Да быть такого не может! Какая-то золотая пыль получается. Покажи пачку…

– Вон там, у плиты, – мрачно сообщила Бахнова.

Я схватила яркий пакет, на нем и правда имелся ценник «2000 руб.». С ума сойти! Затем я стала изучать текст на лицевой стороне упаковки: «Самая чистая на свете, экологически стабильная соль без генноизмененных добавок, добыта в шахте глубиной сорок метров из пласта возрастом 100 миллионов лет. В те времена на Земле не было промышленности, соль отложилась в первозданном виде. Срок хранения продукта – 12 месяцев со дня упаковки».

Вот тут я не выдержала и захохотала во весь голос. Уж не знаю, как там насчет генноизмененных добавок для соли, но пассаж про шахту восхитителен. Производители явно нелогичны. Если белый порошок добыли из «пласта возрастом 100 миллионов лет», то по какой причине срок годности соли всего один год? Она ведь тысячелетия провела не разложившись, отчего сейчас испортится?

– Очень смешно! – обозлилась Милена. – Раз соль ни при чем, значит, ракушки гнилые.

– Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, – простонала я.

– У меня макияж потек? – подскочила Бахнова. – Не может быть! Только что наложила его, хотела хорошо выглядеть. Ой, Вадик скоро придет!

Я взяла большую кастрюлю, налила в нее воды и поставила на конфорку.

– Эй, эй, – забеспокоилась Миля, – что ты делать собралась?

– Макароны варить, – коротко ответила я.

– Вадик хотел обжаренные, на сливочном масле.

– Их же сначала варят.

– Зачем?

– Так надо. Варят, а уж потом кладут на сковородку.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Миля.

– Абсолютно, – улыбнулась я. – Слушай внимательно: я пойду в ванную, умоюсь и переоденусь, а ты через пятнадцать минут откинь макароны и брось их на сковородку, сливочное масло надо предварительно распустить. Поняла?

– Угу, – кивнула Миля.

– Повтори.

– Через четверть часа отбросить макароны сюда, в растопленное масло, – неожиданно покорно и близко к тексту сказала Миля.

– Отлично! – воскликнула я и, посчитав свою задачу выполненной, пошла принимать душ.

Глава 30

Выйдя из ванной, я отправилась в свою спальню. В тот самый момент, когда я оказалась напротив двери в кухню, оттуда послышалось рассерженное шипение и громкий вопль Мили.

– Люди! А-а-а-а! Спасите!

Я кинулась на вопль.

Плита была окутана белым облаком пара, из почти непроницаемого тумана доносилось злое потрескивание, изредка звучали взрывы и пахло чем-то странным. Похожий «аромат» испускает кипящее в баке белье. Хозяйки, которые «варили» пододеяльники и простыни, поймут, о чем я веду речь, а более молодым объясню: в докапиталистическую эпоху мы не имели бесхлорных отбеливателей и добивались «сверкающей белизны» при помощи длительного кипячения постельных принадлежностей в мыльном растворе.

Миля тряслась в углу между холодильником и стеной, сжавшись в комок и прикрыв лицо руками. Ей явно было страшно.

– Что случилось? – закричала я, пытаясь руками разогнать плотное облако тумана.

– Макарошки… – пролепетала Миля. – Они… фррр… фонтаном вверх… кошмар… о… о…

Я задрала голову. На потолке появилась оригинальная лепнина: десятка два белых комочков из теста прилипли возле цепочки, на которой покачивался кухонный светильник.

– Что ты сделала? – возмутилась я, открывая форточку.

Пар начал медленно выползать на улицу. Миля, продолжая вздрагивать, выдавливала из себя фразы, состоявшие, казалось, из одних восклицательных знаков:

– Уф! Ну прямо так! О-о-о! Ш-ш-ш! Вверх! Меня чуть не убило!

Облако рассеялось, я увидела сковородку, наполненную водой. Она отчаянно булькала, в ней подпрыгивали многострадальные ракушки, а рядом, на столике, валялась пустая кастрюля.