Нежный супруг олигарха

У моего отца, например, на столе стояла непонятно откуда взявшаяся подставка для перьев – кривая загогулина на ножках с датой «1848 годъ». Папа так и не мог внятно объяснить, как она попала к нему. Наша Юлечка обладает древним флаконом из-под духов – он мирно простоял в шкафу сначала у ее бабушки, затем у мамы. Но Юля хоть способна внятно объяснить его историю. Вроде бы прадедушка, делая предложение прабабушке, подарил ей дорогой парфюм, пузырек из-под которого они сохранили, помня романтическое его появление. Предков Юли давно нет в живых, а флакон живет теперь уже в ее семье. А у Катюши в шкатулке между двумя медными пятаками, выпущенными в начале шестидесятых годов, юбилейным рублем, отчеканенным к столетию Ленина, и несколькими иностранными монетками валялась фишка.

Забыв посмотреть на часы, я схватила телефон.

– Алло, – сонно пробормотала Катюша, – что случилось? Егоров потяжелел?

Тут только я вспомнила про разницу во времени и с глубочайшим раскаянием произнесла:

– Извини, это Лампа. Разбудила тебя?

– Ерунда, – зевнула подруга и тут же испугалась: – Что у нас дома случилось? Дети? Собаки?

– Все живы и здоровы, – поспешила ответить я, – позвонила по глупости. Представляешь, сейчас по телику рассказывали про коллекционера фишек и показали одну. Точь-в-точь как та, что у тебя в коробке. Не помнишь, что на ней изображено?

– Круглая такая, – успокоившись, ответила Катюша, – посередине выбито: тысяча семьсот и слово «годъ» с твердым знаком, последнюю цифру в дате не видно. Да ты возьми коробку, сама посмотри.

– Уже пыталась, нет там фишки.

– Нет?

– Ага.

– Куда же она подевалась? – изумилась подруга. – Кому нужен кусок металла?

– Глиняные черепки в музеях тоже выглядят отвратительно, но они ценятся за старину, – вздохнула я. – Кроме того, есть коллекционеры. Помнишь, спичечные коробки советских времен, с картинками?

– Ну?

– Сколько мы их выкинули?

– Никогда не считала, тысячи, наверное.

– А теперь коллекционеры за них дорого заплатили бы.

– Хочешь сказать, что фишка – ценная вещь?

– Думаю, для собирателя, да.

– Ерунда! Это же не картина Рубенса и не алмаз «Шах».

– Верно, но если человек фишками увлекается, ему она будет очень кстати. Ты никому ее не отдавала?

– Нет, – удивленно ответила Катюша, – это память о дедушке.

– А кто знал про нее?

– Все. А зачем было скрывать? – еще больше удивилась Катя. – Ты, Кирюша, Лиза, Вовка… Да мало ли кто! Я ее Марте Поляковой показывала, у нее муж диссертацию по психологии игроков писал, Юре Бахнову демонстрировала, тот спектакль ставил про казино. Всех и не вспомнить. Милена с Юркой ее с лупой изучали, Бахнов хотел год точно рассмотреть, но не сумел. А что?

– Да так, – пробормотала я. – Извини!

– Спокойной ночи, – зевнула Катя. – Не переживай, найдется фишка. Небось Кирюшка в школу поволок, он уже один раз ее таскал, на урок истории.

Из трубки зачастили гудки, я положила телефон на тумбочку, услышала лай собак, вышла в холл и увидела Кирюшу, который стаскивал ботинки.

– Ты фишку брал? – спросила я.

Мальчик мрачно поморщился.

– Опять двадцать пять! Стоит бедному, замученному знаниями ребенку наконец-то войти в родной дом, как его начинают спрашивать о всякой ерунде! Ужинать дадут? Или из-за какой-то фишки голодным оставят? Чего я сделал-то?

– Не обижайся, тебя никто не собирается ругать. Фишку помнишь? Старинную, у Кати в коробке.

– Круглая, железная, гнутая? Старая, страшная?

– Да.

– За фигом она мне?

– Вроде ты ее на урок истории таскал.

– Давным-давно, еще в девятом, – заявил наш десятиклассник. – Показал Степановне, училке, она мне «пятерку» поставила.

– А потом куда дел?

– Назад сунул, – пожал плечами Кирюша. – Чего ты так волнуешься?

Дверь открылась, вошла Лиза.

– Всем привет! – радостно заорала она.

– Ты фишку брала? – налетела я и на нее.

Лизавета села на пуфик.

– Добрый вечер, Лампа. Что-то ты повторяешься…

Кирюша швырнул второй ботинок в угол и недовольно пробурчал:

– Это теперь такая фишка, болтать о фишках. Вместо ужина.

Глава 22

За полчаса до полуночи я позвонила в дверь к наркоманке Татьяне.

– Кто там? – тоненько спросили из-за створки.

– Откройте, пожалуйста, не бойтесь. Вы на рынке работаете?

– Торгуем, – согласился голосок.

– Мне надо поболтать с вами.

– Говорите.

– Через дверь?

– Никому не открою!

– Я вам ничего плохого не сделаю.

– У меня регистрация есть.

– Я не из милиции.

– А деньги Ибрагим унес.

– Поверьте, я не имею дурных намерений, ей-богу!

Дверь распахнулась, худенькая, смуглая девушка безо всякого акцента поинтересовалась:

– Что вы хотите?

– Вы у Тани комнату снимаете?

Торговка помотала головой.

– Нет.

– Как нет? Судя по халату, вы тут живете! – попыталась я уличить ее во лжи.

– Спать прихожу, – согласилась девушка, – денег не плачу, закон не нарушаю, Таня по-родственному меня пускает, бесплатно, не наживается.

– Я не из налоговой инспекции, меня не волнует факт сдачи жилплощади без отчислений в казну государства.

– Зачем тогда пришли?

– Меня зовут Лампа, а вас?

– Сухелья, – неожиданно улыбнулась собеседница.

– Я ищу юношу, вроде его зовут Антон.